Это и было занозой.

И действительно, помешало ему перед сном спокойно и неспешно поразмышлять о предстоящих делах. Что основательно испортило Ястребу настроение.

Однако желания уснуть все же не подавило. Слишком уж хотелось выспаться – и все меньше оставалось для этого времени. А день предстоял напряженный. Все-таки с Президентом Федерации встречаешься не каждый день. И не каждый год. И не каждую жизнь.

Ранним утром Ястреб проснулся посвежевшим – за несколько минут до будильника. После гимнастики и душа занялся бритьем: сегодня следовало выглядеть наилучшим образом.

Бритье требует от человека максимальной концентрации. И, возможно, именно это обстоятельство привело к тому, что, орудуя ласково жужжащей бритвой, ему удалось проклятую щепку – занозу – если и не совсем вытащить, то хотя бы ухватить ногтями. И без особого напряжения. Вчера вечером он слишком устал и в сон клонило – иначе уже тогда ему все стало бы ясно не хуже, чем сейчас. Ясно – но совершенно невероятно.

И это еще больше озадачило.

М-да. Забавно, забавно… Придется разбираться и с этим. Хотя и не в первую очередь.

Впрочем, все это не помешало Ястребу вовремя выйти из дому и без осложнений добраться до «Прозрачного мира».Никто за ним не охотился. Наверное, не прознали еще, что он вернулся.

Прекрасное утро – когда тебя не будят ни свет ни заря.

Глава 5

– Ну ладно, – сказал Ястреб начальнику, когда разговор на вчерашнюю тему продолжился: надо было выработать единую линию поведения, когда не кто-нибудь, а сам президент будет задавать вопросы и высказывать пожелания. Главное тут – не зарваться, не наобещать сгоряча чего-нибудь такого, что вообще выполнить невозможно. Пытаясь отделить возможное от желаемого, Ястреб спросил: – Ну ладно, но, в конце концов, есть же оперативная работа! Смоляр существует не в космической пустоте, он не отшельник, его окружают люди – и помощники, и сотрудники, и, в конце концов, наверняка же имеются и женщины!

Быть может, именно некстати возникшее воспоминание о ночной встрече с девушкой и заставило его обратиться к этому предположению.

– Женщины, – повторил Ястреб с такой интонацией, что слово это воспринималось, как напечатанное жирным шрифтом. – Разве не были они всегда лучшими информаторами? Даже если Смоляр не допускает их к своим делам. Но ведь самая крутая компра идет, как правило, из личной жизни. А нам главное сейчас – зацепиться хоть за что-нибудь. Уверен, что Смоляру не нужна дурная огласка чего угодно, что не сочетается с образом безупречного правителя, каким он собирается стать. И если возникнет такая угроза – он может занервничать.

Младой печально усмехнулся:

– Нет пророка в своем отечестве, и тебе им, похоже, тоже не стать. Думаешь, тебе первому светлые мысли приходят в голову? Да мы с этого начинали! Когда еще думали, что обойдемся без тебя.

– Ну, и?

– Ноль целых ноль десятых. Нету вокруг него женщин, понимаешь? Холост. Любовниц не установлено, хотя мы затребовали все данные наблюдений за последние годы. Как-то он ухитряется жить без них. У его шестерок есть, конечно, а вот у него – пусто.

– Неужели и без секретарш? Хотя бы одной? Знаешь, бывают такие: юбочка выше пояса, ножки точеные, глаз не отвести – разве что на это вот… такое… – и Ястреб показал жестом, что имел в виду.

– Не захлебнись слюной, – посоветовал Младой. Впрочем, тон его был скорее сочувственным, чем ироническим. – Нет у него секретарш.