– А, – протянул голос. – Так следователи у нас были.

– И еще будут – работа продолжается. – Петрович начал злиться. Дубовый солдафон стал его раздражать, и, если бы дверь не отворилась, он, наверное, ему нагрубил бы. Но лейтенант позволил полковнику и капитану войти.

Оперативникам пришлось предъявить удостоверения и посидеть пятнадцать минут в холле. Их документы проверяли на подлинность, а когда проверили, то извинились за задержку и разрешили пройти на территорию базы.

Семенов и Говоров вышли из КПП и обнаружили, что их встречает молоденький лейтенант.

– Петров, – представился он и предложил сесть в военный «газик». – Командир за вами послал, приказал привезти.

Муровцы уселись на жесткие дерматиновые сиденья машины и поехали по живописному сосновому бору. Слева и справа от широкой асфальтовой дороги росла ровно подстриженная травка и стояли небольшие коттеджи. Никаких ангаров, цехов или хранилищ они не увидели.

– Пионерский лагерь какой-то, а не воинская часть, – усмехнулся Семенов.

– Это для конспирации. Офицерские казармы квартирного типа находятся дальше, в лесу, а здесь административные здания, – пояснил лейтенант.

– А где ангары с ракетами? – не удержался и спросил полковник.

Лейтенант испуганно посмотрел на штатских, помялся и ответил:

– Это военная тайна.

– Да какая это тайна? Это для нас тайна, а для американцев – нет. Они-то все знают.

Офицер замялся еще больше, а потом тихо поведал:

– Они под землей, в лесах.

Проехав по базе не меньше пяти километров, «газик» подкатил к одноэтажному зданию из красного кирпича и остановился. Оперативники вслед за лейтенантом вышли и направились к черной металлической двери. Вошли внутрь и двинулись по коридору. Вошли в кабинет с табличкой на стене: «Командир части».

Полковник Владлен Владимирович Протасов был полноватым, невысокого роста лысым служакой с красным лицом, усталыми безучастными глазами и пухлыми, чуть трясущимися руками. Форма была ему мала и немного стесняла движения. Он восседал у небольшого стола со множеством телефонов и огромным допотопным селектором. При виде муровцев встал и вытянулся по стойке «смирно».

– Здравия желаю, – пробасил он и протянул Семенову лопатовидную ладонь.

Офицеры поздоровались, представились и уселись на предложенные им стулья.

– К нам следователи с проверкой приезжали, – начал оправдываться Протасов. – Причем как по линии Минобороны, начальника штаба ракетных войск, так и из ФСБ, и от вас – из МУРа. Но они ничего не выявили, у нас все нормально…

– Нет, у вас не все нормально, – начал Семенов. Он решил не играть с командиром в кошки-мышки, а говорить начистоту. – Трое ваших офицеров погибли. Один из них – полковник Фокин – ваш заместитель. Их тела обнаружили во взорванном джипе, с оружием и чемоданом фальшивых долларов под сиденьем. Их там было полмиллиона. За что они получили деньги? Что продали? Какое оружие? Ракету?

Командир части виновато смотрел на полковника и молчал. Только тяжело сопел да изредка протирал пот со лба серым носовым платком.

Три проверки, устроенные высокими чинами из Москвы, доконали его и напрочь выбили из колеи. Ему грозили отставкой, а может быть, и трибуналом. Поэтому Протасов пугался каждого визита и трясся от каждого нового чиновника. А теперь и хитрый и опытный в таких делах полковник Семенов наехал на служаку изо всей силы.

– Я внимательно изучал материалы дела, был на месте трагедии и уверен, что ваши бывшие сослуживцы – предатели Родины.