— Но ведь звено решило тебя в бригаду не включать!

— Подумаешь, «звено решило»! А если оно неправильно решило — тогда что?

— Так ведь в лагере была волейбольная тренировка, — вспомнил Вано. — А ты, значит, ее пропустил? Эх, несерьезный ты парень…

Опять то же самое! Дома Галка целые дни трезвонит: «Несерьезный ты парень, легкомысленный ты человек! Не умеешь отвечать за свои поступки!» И здесь то же самое начинается. Ну уж простите, пожалуйста! Галка — так та хоть в девятом классе учится. А Вано и Профессор, как и я, в шестом. От них уж я и подавно не буду терпеть всякие оскорбления!

А девчонки, между прочим, если узнают, что мы каждый день тренируемся, так просто смеяться над нами будут. Скажут: «Испугались!» Зинка первая же скажет.

29 июля

Сегодня в лагере устроили шахматный турнир. По-моему, я и в шахматы играю хорошо. И поэтому решил принять участие в турнире. Меня долго отговаривали: говорили, что желающих играть много, а шахматных досок мало… Но я проявил характер (Галка еще говорит, что у меня нет воли!) и настоял на своем. А почему же я должен не участвовать в турнире, если хорошо играю!

Правда, я не имею никаких категорий, как, например, Профессор. Он имеет целую четвертую категорию и очень гордится этим. Я думал, что мне сперва нужно будет сдать на первую категорию, потом на вторую, потом на третью и лишь после этого я смогу дотянуться до Профессора. Но когда я высказал все это главному судье турнира Петро, то он расхохотался и сказал:

— Ты что думаешь, в шахматах так же, как в школе: единица — самая плохая отметка, а четверка и пятерка — самые высокие? Ошибаешься, дорогой! Там все наоборот: первая категория — самая высокая, а четвертая — самая низкая.

И снова расхохотался. А что же тут, собственно говоря, хохотать? Я же не виноват, что в шахматах все наоборот!

По правде говоря, я не очень хорошо знаю теорию шахматной игры. То есть я знаю одну теорию, которая называется теорией «киндер-мата». При ее помощи можно очень легко поставить мат в четыре хода. Только надо, чтобы твой противник плохо играл. Может, одной этой теории маловато? Вот Профессор, например, знает всякие там староиндийские, новоиндийские, среднеиндийские и многие другие партии. Но я думаю — не в теориях дело. И не в категориях. Важно голову на плечах иметь — вот что важно!

Есть, правда, у меня как у шахматиста один небольшой недостаток: я очень люблю брать ходы назад. Я полагаю, что в этом нет ничего особенного. Ведь я же не чужой, а свой собственный ход беру назад и сам же заменяю его другим ходом.

Но, когда я объяснил все это нашему судье Петро, он опять расхохотался, чтобы я не строил из себя дурачка, и еще раз напомнил мне, что в турнире ни одного хода назад брать нельзя.

И это очень осложнило все дело.

А Вано Гуридзе, с которым мне пришлось играть, даже не разрешал дотрагиваться до фигуры: если, например, дотронешься до пешки, то обязательно должен ею ходить, а ладьей уже нельзя. А что, если у меня руки сами собой двигаются от волнения и задевают за фигуры? Я же не виноват.

Вот Вано, например, все время хватается за голову, и за стул, и за столик. А я за одни только фигуры. У каждого своя привычка.

Но Вано со мной не согласился и сказал, что хвататься за голову шахматными правилами не запрещено, а за фигуры — запрещено. И вот, когда я однажды совершенно случайно и буквально еле-еле дотронулся до королевы, Вано приказал мне ходить именно ею. А ей ходить было совсем некуда, только на одну клетку вбок. И то в этом случае она попадала под вражеского коня.

Витька Панков, следивший за нашей игрой, ехидно сострил:

— Лошадь Вано Сашкину королеву переехала!

А разве можно играть без королевы! И вот на семнадцатом ходу я сдался.