– Что это? – спросил он, обернувшись к Нерчу.

– Шаман! Я думаю, это – шаман, который живет в лагере. Это он помогает нам, ведет нас и теперь нам ничего не страшно. Садись в нарты, Саша, поедем.

Нерчу вытащил из-под снега собак, взмахнул хореем, гортанно крикнул, и нарты рванулись вперед. Коридор, по которому неслись нарты, на глазах расширялся. На выезде из долины Назаров посмотрел назад. За скалами, где они прятались, по-прежнему кипела снежная круговерть, вихри снега поднимались, казалось, к самому небу. Нерчу оглянулся, взмахнул хореем.

– Хо, хо! – нарты покатились под уклон, набирая скорость.

Еще почти сутки они были в пути. Два раза делали остановки, чтобы перекусить и отдохнуть. Погода была тихая, снег скрипел под полозьями, покрикивал на собак Нерчу. Иногда Назаров спрыгивал с нарт и бежал, держась за ремень. Нерчу смеялся, подбадривая его.

– Хорошо, совсем хорошо. Скоро настоящим каюром станешь.

Нарты выскочили на очередной гребень, Нерчу воткнул хорей в снег, останавливая собак. Назаров подошел к нему. Внизу, в небольшой долине, стоял лагерь: обнесенные колючей проволокой пять бараков, отдельно стоящий бревенчатый дом и решетчатая металлическая вышка. Ворота были распахнуты, часового на вышке не было.

Глава 5

Спецлагерь «Бестиарий»

Нарты остановились посреди лагеря, лайки сбились в стаю, вывалив розовые языки и тревожно оглядывались. Нерчу стал развязывать мешок с юколой, собираясь кормить собак.

Странное дело снаружи, за оградой лагеря, метет поземка, мороз градусов под двадцать, а здесь пушистый снег неспешно падает с неба. Земля укрыта им, словно теплым ватным одеялом и легкий морозец кажется весенней оттепелью по сравнению с царящей вокруг лагеря зимой.

– Здесь всегда так, – сказал, улыбаясь, Нерчу, – как злой начальник помер, так здесь хорошо стало.

– А люди где?

– Не знаю. Спят, может. Вот это казарма, – Нерчу указал на ближайший к воротам барак, с трудом выговорив непонятное слово, – там охрана живет. Бывает, что сердятся сильно, если спирт пьют. А бывает, что добрые. Табак дают. А вот здесь большой шаман живет, и с ним еще трое. Один из них начальник. Старый, очки круглые у него, важный он. Очень умные люди. Там, – ненец махнул рукой, – три женщины. Две старые, одна молодая, а в последнем, вон, самый дальний дом, там еще трое. Шибко умные, не здороваются, мимо смотрят, только собак гладят иногда.

– А где начальник лагеря жил? – спросил Назаров.

– Вот из бревен дом стоит, рядом с казармой. Теплый дом, прочный. Не знаю, кто там теперь живет.

– Ладно, разберемся, – сказал Назаров и зашагал к бараку охраны.

Снег возле казармы пестрел желтыми пятнами – видно, стрелки охраны не утруждались отойти за дом и мочились прямо у порога. Здесь же, возле двери, была свалена куча золы. Назаров поморщился и открыл дверь. В просторных сенях стояли две рассохшиеся бочки, на вбитых в стену гвоздях висело несколько овчинных тулупов, пахло мочой и промокшей шерстью. Дверь в дом была плотно закрыта, Назаров толкнул ее и отшатнулся от ударившей в нос вони. К обычному запаху давно не проветриваемого помещения примешивался аромат не стираных портянок, застарелая табачная вонь и стойкий запах бражного перегара.