Тут он ее услышал. Он не повернулся к ней, не сделал, по правде говоря, ничего особенного, но она точно знала, что он ее услышал. Его тело замерло и тут же расслабилось, будто его отключили от сети. И следующие слова его были словно воздух, вырывающийся из труб умирающей волынки.

— Никто больше не знает, каково это. — Кэкстон и понятия не имела, о чем это он. — Все думают, что знают. Все смотрят эти фильмы, эти идиотские фильмы. Думают, вампиры — это кто-то, с кем можно договориться. На кого можно не обращать внимания. Они не понимают. Не понимают, что мы боремся с животными. С дикими тварями.

— По крайней мере, скажите, что вы собираетесь делать с уликой. — Лора не могла заставить себя назвать это рукой.

Он кивнул и принялся за работу. Словно подключил новую батарейку.

— Возле Домны «Арабелла» есть клиника со всем необходимым. Можете позвонить завтра в три и переговорить с ними о том, чтобы забрать ее обратно, если вам и в самом деле так этого хочется. Мой совет вам — сожгите ее. Но по-видимому, мы с вами не достигли того взаимопонимания, чтобы вы могли спокойно последовать моему совету.

— Дадите номер телефона этой клиники? — спросила она.

— Я вам завтра скажу. Я собираюсь наведаться в Харрисбург, в штаб-квартиру полиции штата. Я хочу, чтобы вы представили туда рапорт, в котором вы повторите комиссару все, что рассказали мне.

Кэкстон была шокирована Если честно, она не понимала, с чего бы это комиссару полиции слушать ее персональный рапорт. Но она не рискнула проигнорировать прямой приказ федерала.

— А пока поезжайте домой. Отоспитесь, увидимся с вами завтра, — сказал он ей.

И ушел прочь, в темноту.

Когда она вернулась обратно к дорожному посту, сержант схватил ее за плечо. Наверное, вид у нее был такой, словно она сейчас упадет в обморок.

— В порядке я, в порядке, — сказала она ему, и он отпустил ее.

И не сказал ни слова, когда она сообщила, что собирается домой.

Дорога домой то всплывала, то проваливалась в ее сознании. Лора не могла припомнить, чтобы она засыпала за рулем, но мили так и проносились мимо. Причем совершенно незаметно. Она остановилась у первой же придорожной закусочной и выпила две большие чашки кофе. Немного помогло. Лора решила проехать оставшуюся треть пути по проселочным дорогам, неосвещенным, часто неасфальтированным отрезкам трассы, где деревья по обеим сторонам плотно смыкались друг с другом и их переплетенные ветви вспыхивали перед фарами, а серая трава, растущая прямо на дороге, качалась, словно морские водоросли.

Она не могла отделаться от чувства, будто весь мир изменился. Что-то странное и новое родилось во тьме, леденящая чернота, которая заполнила небо. Что-то огромное, опасное, зубастое, все еще бесформенное из-за ее невежества. Оно заражало все вокруг, забиралось в ее голову. Лора чувствовала налет на своих зубах. Грязь под ногтями. Она понимала: все это усталость и животный страх, но они вызывали зуд под кожей. Все повернулось худшей стороной. Старые знакомые дороги, по которым она ездила тысячу раз, казались извилистей и менее дружелюбными. Обычно машина шла легко, но сегодня ночью каждый поворот и ухаб дороги требовали больших усилий с ее стороны, чтобы повернуть или объехать. Она притормаживала на каждом спуске с холма и чувствовала, как автомобиль сопротивляется при каждом новом подъеме. Наконец она аккуратно поставила свою патрульную машину на широкую подъездную дорожку рядом с «маздой» и выключила двигатель. Минуту она посидела на водительском сиденье, прислушиваясь к гудению машины, к редкому стрекоту последних в этом году цикад. Потом толкнула дверь и вошла в дом. На ранчо, которое она делила со своей любовницей, было абсолютно тихо и почти везде темно.