Вися на телефоне, она чувствовала, как ее душа несется по территории со скоростью девяносто миль в час.[8]

— Я для этого не гожусь, — сказала она.

— Что, для бюрократической работы? Я и похуже видывал.

— Нет, — пояснила она. — Я не гожусь для охоты на вампиров.

Она закрыла глаза, но видела только кости, человеческие кости.

— Прошлой ночью вампир загипнотизировал меня.

— Я помню, — кивнул Аркли. — Я там был.

— Нет, я хочу сказать, я ничего не смогла сделать. Я не смогла противиться этому. Что, если и следующий загипнотизирует меня, а вы не успеете выстрелить вовремя?

— Тогда ты умрешь. — Он не спускал глаз с дороги.

— Я же не слабачка, — настаивала она.

— Там ничего нельзя было сделать. Восприимчивость к гипнозу — это вроде цвета волос или роста. Это на генетическом уровне и по большому счету значит совсем немного.

— Но я восприимчива, вы сами это сказали. Я не достаточно сильна психически, чтобы бороться с вампирами. Я не гожусь для этого. Я не могу.

Страх сжирал ее, словно волк, заглатывающий кусок мяса. Лора поежилась, зубы застучали, а кожа покрылась мурашками. Гордая плоть, как говорила ее мама. Отец же называл это гусиной кожей. Ей было ужасно страшно просто сидеть тут, зная, что придется столкнуться с вампирами.

— Когда я ударил тебя, ты готова была выдвинуть против меня обвинения. И ты имела полное право. Но ты этого не сделала. Вместо этого ты поехала со мной. Это значит, ты годишься, — объяснил он Лоре.

Она покачала головой. Ей нужно было оставить эти разговоры и начать что-то делать. Может, это хоть как-нибудь поможет.

— Что будем делать дальше?

И Аркли удивил ее, свернув с дороги, чтобы перекусить.

— Вы хотите есть? Я себя чувствую так, будто меня кто-то попинал по желудку, — изумилась она.

Он пожал плечами.

— Постарайся в следующий раз не блевать.

Он въехал на парковку возле закусочной «У Милашки» и припарковался рядом с экипажем амишей-менноннитов.[9] Как только Кэкстон вылезла из машины, лошадь уставилась на нее и махнула хвостом. Лора защелкала языком, успокаивая животное. Аркли пошел внутрь, даже не взглянув, идет ли она за ним. Кэкстон посмотрела на горную гряду за ресторанчиком и вздохнула. Там вдали, в темном сердце ее штата земля была изрезана высокими скалами, которые блокировали сотовые телефоны и радиоволны, оставляя плодородные долины отрезанными от большей части человеческого общества. Вот отчего амиши поселились тут. Впрочем, Кэкстон никогда не нравилась эта часть Пенсильвании. Это был силовой центр ку-клукс-клана и неонацизма, место, где людей ее типа, будем откровенными, не привечали. Повсюду в штате были развешаны рекламные щиты, зазывающие в Пенсильванскую пещеру или в магазинчики, лепившиеся со всех сторон к дороге, но тут их не было. Вместо них встречались плакаты поменьше, не такие яркие, спонсировавшиеся местными церквями, с надписями вроде «ЧТИ ГОСПОДА СВОЕГО» или «КАК ТЫ СОГРЕШИЛ СЕГОДНЯ?» Это был район Центральной Пенсильвании, который чужаки называли бойцовой Пенсильванией, и это был вовсе не комплимент.

Лора зашла внутрь. Она знала этот ресторанчик. Это была нейтральная территория, где все обитатели долины могли мирно собраться вместе. «Милашка» обслуживала фермеров, которым нужно было подзаправиться на весь день тяжелого ручного труда, а также тех, кто любил большие порции и не следил за своим холестерином.