— Так или иначе, — произнес я, теряя четкость мысли.

— Поднимайся, — велела она и подставила мне плечо.

Прибежавшая с водой и бинтами служанка едва не грохнулась в обморок при виде жуткого мертвеца на стене.

— Я хочу вытолкнуть из ноги стрелу, — сказала Виола и вручила мне свой носовой платок. — Сожми его зубами, когда я досчитаю до трех. Боль может быть мучительной.

— Она уже мучительная.

Я отвернулся и привалился к подоконнику.

— Раз!

И вдруг я начал молиться и молился с неведомой мне доселе истовостью, молился о прощении всех моих грехов, о том, чтобы я выжил и чтобы она могла стать моей. Молился о том, чтобы мне довелось увидеть восход солнца.

— Два!

И он начался: из ущелья, разделяющего восточные хребты, выплывало наше дневное чудо, Божественное светило вновь озарило наш мир спасительными лучами.

— Три!

Ночь закончилась, и тьма навалилась на меня.

Авторский комментарий по поводу данного перевода

Данный перевод сделан с документа пятнадцатого века, скопированного ранее с оригинального манускрипта (найденного, разумеется, среди документов гильдии шутов). Он составляет часть коллекции, сохранившейся до наших дней в библиотеке одного скромного аббатства в Западной Ирландии, точное местоположение которого я обязался сохранить в тайне в обмен на дальнейший доступ к их раритетам.

Сам оригинал, очевидно, был утрачен, поэтому подлинность копии крайне трудно проверить. Поверьте, более, чем кто-либо, я желал бы подтвердить ее, ибо предчувствую, что меня будут осаждать шекспироведы (и бэконоведы), говоря: «Но разве „Двенадцатая ночь“ не создана на основе нескольких источников? Разве не сам Шекспир (или Бэкон) собирал материалы для нее из ряда ранних сочинений, вроде пьесы „Обманутые“ неизвестного итальянского автора, „Паризмус“ Эмануэля Форда, рассказа „Аполлоний и Силла“ из сборника третьесортного английского сочинителя Барнеби Рича и так далее и тому подобное?»

На это я могу предложить, во-первых, одно умозрительное объяснение, а во-вторых, еще более умозрительный, но интригующий и обескураживающий ответ.

Первое: очевидно, гильдия традиционно скрывала свои деяния посредством пересказов и искажений определенных событий в балладах и прочих сочинениях. Вполне возможно, что подлинная исходная история в течение веков распалась на разные составляющие, которые, в свою очередь, и всплывали в новых рассказах и переделках, попавших в руки Шекспира.

Однако в самом аббатстве рассказывают более интересную историю. Не существует никакой записи о том, что Шекспир (или Бэкон), или некий Уильям из Стрэтфорда, или любой другой человек с таким именем когда-то заезжал в Ирландию и посетил это аббатство. Но проживавший там в шестнадцатом веке монах упоминает в одном из документов о том, что один школяр, некий «Wil (sic!) Kempe», был изгнан из аббатства якобы за то, что выкрал какие-то манускрипты из библиотеки. А позднее в Лондоне в компании Шекспира и Бербиджа появляется некий фигляр по имени Уильям Кемп. Мистер Кемп особенно прославился, играя женщин и шутов.

Возможно, это был тот самый Кемп. А в одном из украденных манускриптов, возможно, рассказывалась подлинная история шута Теофила, события которой позже нашли свое отражение в «Двенадцатой ночи». Достоверных доказательств этому пока не найдено, а возможно, их так и не удастся найти. Но предложенное объяснение ничуть не хуже любого другого.

Оригинал был написан на тосканском диалекте, подобном языку Данте, но бытовавшем несколькими десятилетиями ранее.