— Глупая традиция, — хмыкнул я. — По этой логике вы уже сто раз отплатили моему отцу. Сколько раз вы спасали его жизнь?

— Много, я не считал, Алексей Дмитриевич. Сами знаете, одни дворяне постоянно хотят убить других. Но ваш отец спас жизнь не мне, а моей семье. Поэтому и мой долг распространяется на вас.

— Будете служить, пока не спасёте меня? — спросил я, а сам в мыслях усмехнулся этой логике.

Всё же были в этом мире моменты, которые мне не дано понять.

— Да. Когда я спасу вашу жизнь, то со спокойной совестью смогу просить о ставке. Если вы мне не откажете.

— Тимофей Сергеевич, вы тридцать лет служили моему отцу. Верой и правдой. Но вместо того, чтобы спокойно уйти на пенсию, решили не отказываться от принципов. Что ж, я это ценю. И будь по-вашему, раз так хотите. Хотя, признаюсь честно, я бы и раньше вас отпустил.

— Для меня это дело чести.

— Пусть так, — ответил я и открыл шкатулку.

Артефакт правды представлял собой мутный кристалл, очень похожий на не огранённый алмаз.

— Какая бы беда ни надвигалась на ваш дом, Алексей Дмитриевич, я сделаю всё возможное, чтобы защитить вашу семью, — уверенно произнёс Тимофей Сергеевич.

Видимо, следующее нападение на нас будет финальным в его карьере. Не знаю, стоит ли этому радоваться…

— И я очень ценю вашу помощь. И честность, — с лёгкой улыбкой ответил я и протянул Тимофею Сергеевичу шкатулку с артефактом.

— В ближайшие дни всех проверю и усилю охрану поместья, — кивнул он, принимая шкатулку.

Глава службы безопасности отправился выполнять указания, а я ещё ненадолго остался в кабинете отца.

Присел на кожаное кресло и достал телефон. Написал для Татьяны сообщение, что все фломастеры можно отправлять обратно. Но не ожидал, что сестра Лесси сразу же мне перезвонит:

— Алексей, мне можно увольняться? — спросила она после приветствия и обычного поздравления с новым годом.

— А ты хочешь уволиться? Что-то случилось? — насторожился я.

На миг подумал, что Татьяну раскрыли. Но нет, тогда бы она уже не смогла мне позвонить.

— Работа не пыльная… Или вернее, пыльная, но не сложная. Я же всего лишь горничная у младшей дочери Михаила Шолохова. Но разве после отправки фломастеров обратно, я ещё буду здесь нужна?

— Тебе просто надоело работать служанкой?

— Да. Поэтому и спрашиваю, будут ли другие задачи или мне можно увольняться.

— Надеюсь, тебя никто не слышит. А то, знаешь, в доме Шолоховых и у стен есть призрачные уши.

— Нет, я вышла в магазин, пока все спят после праздников. Глава дома после бала императора вернулся весь на взводе. Он последними проклятьями тебя покрывает и свою дочь.

Я прислушался и уловил, как в трубке гудит ветер. Татьяна в самом деле была на улице.

— Тут всё логично. Тань, а в какой магазин ты собралась утром первого января?

— В продуктовый. Вчера на вывеске прочитала, что с восьми утра работает. Тут же район для богатых, вот и не стали выходной делать. Но чую, цены подняли… Вот уверена, всю ночь перерисовывали.

— Это называется инфляция, — усмехнулся я. — В общем, раз больше не хочешь работать, возвращайся в Смоленск. На ремонт своей квартиры или даже на первый взнос для новой ты уже заработала, как я и обещал.

— Спасибо, Лёш! Правда, я очень благодарна. Но для меня разве не найдётся работы в Москве?

Я хмыкнул и задумался. Татьяну можно было пристроить к общему делу, только подарив ей дар. А это всегда риск. В первую очередь — для её жизни. А предлагать ей работу служанки — совсем не то, чего она ожидает.

— А какую работу ты сама хочешь? — поинтересовался я, хотя в шутку захотелось спросить, не хочет ли она пошпионить за магоконтролем.