Правда, дольше трёх минут я не выдержал слушать эту ругань.

— Успокойтесь оба! — прикрикнул я, и в гостиной воцарилась тишина, которую перебивал лишь треск огня в камине. — Игорь Владимирович, если вы собираетесь удерживать здесь Машу насильно, то мы пойдём. Мне утром надо быть на соревнованиях, и я не собираюсь всю ночь слушать ваши перепалки. Если не можете примириться самостоятельно, готов предоставить вам юриста по семейным вопросам.

— Ещё я дочерью через юриста не разговаривал! — возмутился граф.

— А придётся, если вы сейчас помешаете нам уйти.

Я поднялся, и Маша встала вместе со мной.

— Хорошо, я вас понял, князь. С похищением я и правда переборщил… Но ответьте мне всего на один вопрос. И больше я не стану вас беспокоить.

— Слушаю, — ответил я.

Хотя не ожидал ничего хорошего… И оказался прав.

— Вы женитесь на моей дочери, или про неё так и будут ходить слухи, как о любовнице князя?

Глава 21

И опять разговоры о свадьбе… Однако стоило мне открыть рот, чтобы ответить, как Маша опередила меня:

— Пап! А ты не думал сначала у меня спросить, хочу ли я замуж⁈ — воскликнула графиня.

Игорь Владимирович выпучил на дочь глаза, не ожидая такого поворота.

— Да, пап, может, я вообще замуж не хочу? Хватит думать только о своей выгоде! — продолжила Маша.

— Как не хочешь? Ты же… — граф был в шоке от слов дочери.

— Как товар? Рождена для этого⁈

Так, надо срочно останавливать зарождающийся скандал!

— Маш, если ты была для Игоря Владимировича лишь товаром, то он не стал бы тебя похищать из-за слухов о связи с князем. Он бы, наоборот, использовал это в своих целях, — спокойно объяснил я.

Так делали Шолоховы в отношении Лизы. Я хотел использовать их, а они решили обратить это в свою пользу. Но как итог, теперь обиженный призрак Лизы постоянно со мной. Пока не докучает.

— Да, дочка. Послушай своего… — граф не знал в каком статусе в отношении его дочери меня назвать.

— Друга, пока что, — ответила Маша.

Граф вопросительно посмотрел на меня. И я ответил:

— Да, пока мы дружим, а дальше, как пойдёт. Учитывайте, что мне всего семнадцать лет.

Именно об этом мы с графом договорились при нашей первой встрече в училище.

— Для аристократов возраст не имеет значения. По закону у нас нет ограничений.

— Но ты сам говорил, что брак до восемнадцати лет — это дурной тон!

— Говорил. А разве это имеет значение, если вы уже живёте вместе?

— Пап! Мы спим в разных комнатах!

— Игорь Владимирович, если я захочу жениться на вашей дочери, то только с её согласия. Вы знаете, для меня не важен статус. Важно нечто другое…

— И что же? — осторожно поинтересовалась Маша.

— Искренность, — ответил я, пожимая плечами. — Её ни за какие деньги не купишь.

— Согласен, — выдохнул граф и отвёл взгляд.

— Мы с Машей стали общаться, когда она считала меня простолюдином. Она не смотрела на мой статус в отличие от вас.

— Да, я и подумать не мог, что князья нынче скрываются. Знал бы, всё сложилось бы совсем иначе.

— Знаю, и поэтому хорошо, что мы познакомились раньше, — я усмехнулся уголком рта.

— Пап, ты, видимо, не так понял, — тихо сказала Маша.

— В смысле? — нахмурился граф.

— Я узнал вас реального. И сделал так со многими аристократами, и не только. И теперь, я прекрасно знаю, кто из себя, что представляет, — объяснил я.

— И кто же я, по-вашему?

— Человек, который искренне любит дочь.