Ой, чувствую, сейчас кто-то упрекнёт меня и сделает замечание: мол, что же ты, собака, сразу свойства нашего подмосковного карасика принизил? Где же твой патриотизм?

Не пойму такой упрёк по двум причинам. Во-первых, на вкус и цвет товарищей нет. А во-вторых, и Анадырь, и Угольные Копи – это всё Россия, наша любимая страна. Так что и карасик, и корюшка – одного поля ягоды.

– Вчера наловил, Андрей, нарочно к твоему приезду, – сообщил Александр Борисович. – Попробуй, её не только твоему Трисону можно есть мороженой, мы на рыбалке всё время так едим. Чуть соли, хлеба – и прекрасный закусон, сам понимаешь.

Андрей Максимович аккуратно взял большим и указательным пальцами кусочек рыбы. Ольга Владимировна подвинула к другой его руке солонку и сказала:

– Вот, Андрюша, держи.

– Благодарствую, – улыбнулся Андрей Максимович и, слегка подсолив, отправил кусочек в рот. – Действительно очень вкусно. Никогда бы не подумал, что буду есть сырую… то есть мороженую рыбу!

– Но, конечно, не каждую так можно, – рассмеялся Александр Борисович.

– Слушайте, ребята! – вдруг воскликнул Максимыч. – Мне показалось, или ваша корюшка пахнет свежими огурцами?

Я принюхался и учуял этот аромат, который невозможно ни с чем спутать.

– Нет, не показалось, – ответил Макаров. – Когда соседи с рыбалки приходят и размораживают дома улов, запах огурцов стоит на весь подъезд.

– Удивительно! – восхитился Андрей Максимович. – Я слышал об этом, но полагал, что это образно говорится, ну, там чуть похоже. Словом, потрясающе!

– Погоди, Андрей Батькович. – Александр Борисович хлопнул друга по плечу. – Мы ещё с тобой сходим на рыбалку.

– Да какой из меня рыбак? – усмехнулся Андрей Максимович и махнул рукой. – Отрыбачил я, брат…

– Ну зачем же так безнадёжно? – возразил Макаров. – Корюшку можно ловить и будучи незрячим. Ничего сложного, я тебя научу.

– Если так, – улыбнулся Максимыч, – нужно попробовать. Представляешь, как мои домашние удивятся, когда я им расскажу, что ходил на рыбалку. Максимка обзавидуется…

– Любит порыбачить?

– Очень, – кивнул Андрей Максимович. – Он в детстве со мной ни одного похода на рыбалку не пропустил. А сейчас сам ездит с друзьями на Волгу, на Цимлу́ за лещами. Правда, выбираться ему удаётся редко, ты же знаешь нашу службу, но тем не менее находит время.

– Кстати, твой Трескон будет на рыбалке помогать тебе! – воскликнул Александр Борисович. – Там всё просто…

Господи боже мой! Я уж думал, больше никак нельзя моё имя исковеркать. Но нет предела совершенству! Трескон – это что-то совершенно новое и неожиданное. Неужели от слова «треснуть»? Но треснуть можно как кого-то, так и самому – напополам.

Иван Савельевич иногда, нащупывая меня после ужина возле порожней миски (я изредка просил добавки), говорил мне: «Хватит есть, Трисон, а то морда треснет». Я соглашался. Но чтобы вот так обозвать меня Тресконом? Это какую же фантазию нужно иметь?

Нет-нет, он же рыбак, тут наверняка совсем другое слово замешано.