Внизу, в библиотеке, мужчины беседовали за бокалом бренди еще около часу.

— Я так и не получил ответа на свой вопрос, племянник: зачем ты привез сюда эту девушку? — спросил Эдгар, перекинув ноги через подлокотники кресла.

Сидящий на кушетке Дэвид наклонился вперед и объяснил:

— Я уже говорил тебе, дядя, что она была в отчаянном положении, а Мария…

— Понятно, — перебил его Эдгар. — Теперь скажи мне настоящую причину.

Дэвид нахмурился, глядя на янтарную жидкость в своем бокале.

— Разве сегодня вечером ты не понял? — настаивал Эдгар. — Скажи, ты увлечен этой девушкой?

Дэвид поднял хмурый взгляд:

— Я считаю этот вопрос… несправедливым, дядя. Достаточно сказать, что я не мог бросить ее одну в таком диком городе, как Хьюстон.

Губы Эдгара изогнула хитрая улыбка, он задумчиво потер подбородок.

— Мы, конечно, оставим девушку у себя. Дэвид вздохнул с облегчением:

— Хорошо. Остается надеяться, что Мария тоже приветливо встретит Эмили.

Эдгар махнул рукой.

— Не заботься о Марии. Думаю, мы можем найти лучший способ занять мисс Барет.

Дэвид в недоумении поднял одну бровь. Эдгар, заметив его реакцию, усмехнулся:

— Если тебя эта девушка не интересует, я буду считать ее своей добычей.

— Что?

— Мне она нравится, — просто сказал Эдгар и опустошил свой бокал.

Глядя, как дядя снова подходит к буфету и наливает себе бренди, Дэвид ощетинился.

— Но это так… так неожиданно!

— Не так неожиданно, как тебе кажется, — рассмеялся Эдгар, поднося бокал к губам. — О, что я мог бы проделывать с этой девушкой!..

Дэвид с ужасом смотрел на Эдгара:

— Но, дядя, я даже предположить не мог, что ты способен… применить насилие к молодой женщине! Мария уже давно здесь…

— Мария — ребенок, — проворчал Эдгар, возвращаясь к своему креслу.

— Она не… ей уже семнадцать лет…

— А мне, Дэвид, мне тридцать три, я вдвое старше Марии. Но я нахожу твою мисс Барет гораздо более зрелой и…

желанной.

Дэвид, не веря своим ушам, покачал головой:

— Дядя, ты пять лет провел в добровольном заточении на этой плантации! Месяцами не разговаривал ни с одной живой душой. Я думал, что тебе уже не хочется ни с кем общаться.

Отпив из бокала, Эдгар задумчиво произнес:

— То, чего я хочу от мисс Барет, не требует долгих разговоров.

Дэвид поперхнулся бренди.

— Черт побери! Если ты так низко пал… тогда я не уеду в Галвестон и не оставлю Эмили в твоих когтях!

— Правда? Даже если наш склад сгорел дотла?

— Правда, — твердо ответил Дэвид. — Я уеду только в том случае, если ты заверишь меня, что добродетели мисс Барет ничего не угрожает, пока меня не будет.

Услышав это драматичное заявление, Эдгар так расхохотался, что на глазах его выступили слезы.

— Добродетель Эмили, в самом деле! Ты говоришь, что ей двадцать один год, и она жила в Хьюстоне? — Он помолчал, хмурясь. — Да ладно, Дэвид, не вскакивай! Я не собираюсь «применять насилие», как ты деликатно выразился.

Дэвид снова откинулся на спинку кушетки с облегченным вздохом, в то время как дядя несколько нетвердой походкой снова направился к буфету.

— По-моему, ты ей нравишься, глупышке, — заметил Эдгар, наполняя бокал.