— Все вопросы адресуются к «курьеру», — заметил Томми.

— И вы ответите на них?

Между ними установилась короткость юности.

Когда автомобиль остановился у отеля, Этта ласково ему улыбнулась, и он отправился обратно к своему мольберту со счастливым сознанием, что все на свете, даже непрошенные барышни, бывают к лучшему. Они встретились за завтраком, за которым Этта болтала всякий вздор. Томми не уступал ей, и только Клементина не прерывала их детскую болтовню, сохраняя вид снисходительного сопровождающего.

— Вы и теперь думаете, что Этта все испортит, — спросила она его, как только они на минуту остались одни.

— О, нет, — крикнул Томми. — Она будет очень кстати.

— Хм… — сделала Клементина, чувствуя, что еле удерживается от исторического ответа лягушки, побиваемой мальчиками камнями. Она страдала, но не жаловалась.

Не нужно думать, что Томми перенес все свои симпатии на более юную и красивую женщину. Наоборот, никогда он не был так внимателен по отношению к Клементине, как теперь, — он всецело стал ее вассалом. Во время экскурсий, которые они совершали из Вьена в Тур-де-Пине, Гренобль, Сент-Марселин, Мон-Пилат, он, указывая на красоту места, обращался только к Клементине, и только ей помогал при трудностях пути. К ней же он обращался и с серьезным разговором. Как и раньше, она получала за утренним кофе цветы и «Нью-Йорк Геральд». Как и раньше, он беспокоился, что она страдает от голода, жажды или усталости. Он относился к ней с почтением, в чем его поддерживала и конкурировала с ним Этта Канконнон. В конце концов, автомобиль Клементины сделался местом соревнований и до тех пор забытая всеми Клементина сделалась жертвой чересчур усиленных и даже стесняющих забот. Как она себе созналась с горькой иронией, они творили любовь над ее трупом.

Томми сделал достаточное количество эскизов, и они, покинув Вьен, отправились в Валенсию. В Валенсии можно найти простор, редкий в провинциальных городах Франции. Вы стоите в середине больших бульваров, и вам кажется, что они простираются с одной стороны до гор Виварэс, а с другой — до Альп. Получается впечатление, как будто вы находитесь в городе, висящем в воздухе. При солнечном свете он чист и прозрачен, как хрусталь.

— Я люблю Вьен, но обожаю Валенсию, — сказала Этта Канконнон, — здесь я могу дышать.

Они сидели на террасе в кафе на площади Республики перед памятником Эмилю Ожье. Был вечер и легкий бриз доносился с гор.

— Я также рада, что мы уехали из Вьена, — сказала Клементина.

— Это предательство, — запротестовал Томми.

— Мы там великолепно провели время. Вспомните вечер, когда я позвал вас смотреть на храм Августа и Ливия.

Клементина издала одно из своих неопределенных восклицаний. Конечно, она его помнила. Сегодня они уже не просидят втроем всю ночь.

— Томми очень сентиментален, — заметила Этта.

— С каких пор вы называете его Томми? — осведомилась Клементина.

— С сегодняшнего вечера, — весело ответил Томми.

— М-р Бургрэв — более подходит к званому чаю, чем к совместному путешествию на автомобиле.

— Мы согласились быть кузенами, — вставила Этта.

— Мы были так одиноки, — хохотал Томми, — мы оба не имеем кузенов и к тому же вы нас, двух бедных малюток, покинули на некоторое время одних в автомобиле.

— Я думаю, что вы не очень нуждались в жалости, — возразила Клементина.

Следуя своему плану, она часто оставляла их вдвоем, отправляясь в одинокую печальную прогулку. Сегодня Этта вернулась сияющей, она очень веселилась, и Томми был милейшим созданием, которое когда-либо существовало.