Каким же он был дураком! И все из-за того, что ему не позволила гордость отклонить вызов Лэмптона и он оказался настолько глуп, что не смог остановиться, когда понял, что делает с ним его соперник.

В клубе говорили, что Лэмптон никогда ничего не забывает, и лорду Винчингему вспомнилось, что не так давно он увел у мистера Лэмптона одну хорошенькую актрису, которую тот уже поселил в небольшом домике в Челси. Это напоминало мелкое воровство, к которому Лэмптон тогда отнесся с показным легкомыслием и притворным юмором. Сейчас лорд Винчингем понимал, что за этой улыбкой скрывался обиженный и озлобленный соперник. Проигрывать было не в характере Лэмптона, тем более какому-то юнцу.

Это был безжалостный и жестокий враг, который долгие месяцы дожидался своего часа — часа отмщения за прошлые обиды. Теперь лорд Винчингем ясно видел, насколько искусно была расставлена для него ловушка и как легко он в нее попался.

«Сто тысяч! Сто тысяч!» Эти слова, как острые шпаги, врезались в сознание графа. Он упал на кровать и заткнул уши руками, чтобы не слышать ни единого звука, доносящегося извне.

Теперь по пути от Пиккадилли до Беркли-сквер лорд Винчингем начал осознавать, что ему придется послать за поверенным, чтобы оформить закладную.

«Глупец! Глупец! Глупец!» — казалось, эти слова повторялись в его голове снова и снова в такт стуку колес и цоканью лошадиных подков.

Лакей открыл дверцу, и лорд Винчингем вышел из кареты. Может быть, послать кучера за поверенным прямо сейчас? Или все-таки еще немного подождать? Изнывающий от голода желудок и головная боль подсказали ему, что сначала нужно съесть завтрак, от которого он отказался утром.

Войдя в мраморную залу, лорд Винчингем заметил дворецкого и трех лакеев.

— Принесите мне завтрак! — приказал он.

— Прошу прощения, милорд, — ответил дворецкий, — но в библиотеке вас ожидает какая-то юная леди.

— Юная леди? — с глуповатой интонацией переспросил лорд Винчингем.

Сначала граф подумал, что это могла быть Клео. Конечно, это было невероятно, но, возможно, она решила вернуть ему часть денег, которые он так легкомысленно потратил на нее. Ожерелье из алмазов и изумрудов обошлось ему в восемь тысяч фунтов, бриллиантовый браслет — в пять тысяч, жемчуг — в три тысячи, и по меньшей мере десять тысяч фунтов ушло на кареты и лошадей. Граф усилием воли взял себя в руки.

— Юная леди, — снова повторил он. — Как ее зовут?

— Она не представилась, милорд. Она лишь сказала, что ей безотлагательно нужно увидеть вашу светлость.

Лорд Винчингем повернулся и направился к лестнице.

— Передай ей, что я нездоров… — начал он и выдержал паузу перед тем, как произнести последнее слово, — …а впрочем.

Это было неслыханно, чтобы кто-то пришел — пусть даже и по делу — в столь ранний час, тем более некая юная леди. Наверное, у нее были на то серьезные причины. Возможно, она принесла какие-нибудь новости…Кто знает.

Лорд Винчингем направился по коридору прямо к библиотеке, которая располагалась в задней части дома. Лакей услужливо открыл перед ним дверь. В первый момент ему показалось, что комната пуста, но потом он заметил в углу на стуле крохотную фигурку.

Сначала он подумал, что это ребенок. Но когда незнакомка поднялась со стула, граф увидел перед собой девушку в соломенной шляпке, из-под которой виднелись светлые волосы.

Подойдя поближе, лорд Винчингем понял, что никогда ее раньше не видел. Она была, без сомнений, привлекательна, но не из тех, в кого влюбляются с первого взгляда. Граф осмотрел ее опытным взглядом: длинное поплиновое платье было, если только он очень сильно не ошибался, сшито ее собственными руками; тесьма на ее шляпе не имели ничего общего с шикарными магазинами на Бонд-стрит, а перчатки на ее изящных маленьких руках были сшиты из самого дешевого хлопка.