Легкая улыбка коснулась губ Кэти. «Мужчина» определенно не был решением ее проблем. Она одернула себя: нет никаких причин чувствовать себя несчастной! Во всем мире женщины страстно желают сделать карьеру, сражаются за свою свободу и самостоятельность, мечтают о финансовой независимости. А она, Кэти Конелли, достигла всего этого уже в двадцать три года.

– У меня есть все, – сказала Кэти непреклонно, открывая книгу. Строчки расплывались у нее перед глазами, а внутренний голос продолжал нашептывать: «Этого мало, слишком мало. В твоей жизни чего-то недостает».

– Мне кажется, что в Америке на пикниках обычно бывают жареные цыплята, – сказал Рамон, когда в беседе возникла пауза. – Но, увы, я не умею готовить. Для следующего пикника я куплю, а ты приготовишь цыпленка.

Кэти потягивала кьянти из бумажного стаканчика.

– Ну, ты настоящий мужчина! – рассмеялась она. – Почему ты решил, что я умею готовить?

– Конечно же, потому, что ты женщина.

– Ты это серьезно?

– Серьезно ли считаю тебя женщиной? Или серьезно думаю, что ты умеешь готовить?

Кэти уловила чувственную хрипотцу, придающую его голосу глубину.

– Серьезно, что стряпня – женское дело? – натянуто спросила она.

Он усмехнулся, заметив ее неловкость.

– Я не сказал, что только женское, просто все женщины должны уметь готовить. Мужчина обязан работать, чтобы можно было купить пищу, а женщина должна уметь приготовить ее. Таков вечный закон.

Кэти недоверчиво уставилась на него, почти убежденная, что он нарочно поддразнивает ее.

– Может быть, для тебя будет странно услышать, но далеко не все женщины родились, сгорая от желания резать лук и тереть сыр.

Рамон подавил смех, затем ловко сменил тему:

– Где ты работаешь?

– В одной большой фирме, менеджером по кадрам. Я интервьюирую людей перед приемом их на работу.

– Тебе нравится твоя работа?

– Очень, – ответила она, доставая из корзинки огромное красное яблоко. Подтянув ноги в хлопчатобумажных брюках к груди, она обхватила их руками и надкусила яблоко. – Очень вкусно!

– Просто невероятно.

Кэти посмотрела на него с изумлением:

– Невероятно, что мне нравится яблоко?

– Невероятно, что тебе нравится твоя работа. Будет обидно бросить ее, когда ты выйдешь замуж.

– Бросить, когда я… – Кэти от смеха была не в состоянии вымолвить ни слова, а только покачивала головой. – Рамон, как тебе повезло, что ты не американец. Ты даже не представляешь, что могут состряпать для тебя американские женщины.

– Я – американец, – заметил он, игнорируя предостережение Кэти.

– Мне кажется, ты назвался пуэрториканцем.

– Я сказал, что родился в Пуэрто-Рико. На самом деле я испанец.

– Ты только что сказал, что ты и американец и пуэрториканец.

– Кэти, – он впервые обратился к ней по имени, и это вызвало в ней прилив неизъяснимого трепета, – Пуэрто-Рико – свободно присоединившееся к США государство. Любой, кто родился в нем, автоматически становится гражданином Америки. Однако мои предки – испанцы, а не пуэрториканцы, так что я – американец испанского происхождения, рожденный в Пуэрто-Рико. Так же, как ты, – он не спеша оглядел ее белую кожу, голубые глаза и рыжеватые волосы, – американка ирландского происхождения.

Кэти была слегка задета нотками превосходства в его голосе, когда он прочел ей эту лекцию.