– Если бы нас не посадили в темницу и не обрекли на пытку и казнь, зараза бы не проникла в Лэнгли. Некоторые считают это Божьим судом, – сердито произнес он.

– А другие, – донесся голос от порога, – называют идиотами тех ненормальных, у кого нашлось достаточно оружия, чтобы проложить себе путь в замок.

Увидев входящего в зал священника, Эрик ухмыльнулся.

– Прошу вас, проходите, святой отец. Я как раз собирался послать за вами.

– Вы выглядите вполне здоровым.

– Да. Болезнь прошла.

– В самом деле? – удивился Маккинли. – А мне показалось, что недуг оставил гнойник в глубине вашей души.

– Простите, святой отец, но в данный момент душа не представляет для меня интереса.

– Не мое дело, прощать или не прощать…

– Давайте не будем устраивать философский спор по поводу моей души. Есть много других интересных предметов. И первейший тот, что я голоден. Ты слышал, Гарт?

– Да, сэр.

Слуга повернулся и снова собрался уйти.

– Гарт! – опять окликнул его Эрик.

Старик остановился и оглянулся через плечо. Он держался прямо, но чувствовалось, что он очень слаб.

– У меня нет желания устраивать кровавую расправу и кого-то убивать, но если меня или кого-нибудь из моих людей здесь отравят, возмездие последует незамедлительно, и тогда виновные пожалеют, что их не забрала чума. Запомни это, Гарт.

– Хорошо, милорд. Но когда вы заболели, ваш человек, Макдоналд, это уже говорил.

Эрик улыбнулся. Бог послал ему Макдоналда. Его правую руку. Только благодаря Питеру и священнику он остался в живых. А должен был умереть. И умер бы с радостью. Эрик побоялся долго раздумывать над этим. Стоило ему задуматься, и взор словно бы заволакивали черные тучи, возвращалась тупая боль, хотелось в бешенстве разнести этот замок по камешку, хотя он понимал, что таким способом не вернуть ни Марго, ни дочь.

– Вот и славно. Принеси еду, Гарт. Садитесь, отец Маккинли.

Слуга поспешил выполнить приказание, священник тоже повиновался, но глаза его смотрели настороженно.

– Итак, святой отец, расскажите, как обстоят дела.

– Как обстоят дела? – переспросил Маккинли. – Обычно: идет война. Сколько я помню, она никогда не прекращается.

– Таков уж здешний образ жизни. Но вы прекрасно поняли, что меня интересует.

– Мне кажется, вы все прекрасно знаете, и ваш человек Макдоналд держит вас в курсе событий.

– Все это так, но я хотел бы услышать ваше суждение о положении в замке.

– Люди перестали умирать. Многих из тех бедняг, кому не довелось выжить, сожгли на кострах у крепостных стен.

– А остальных?

– Вашу жену и дочь замуровали в склепе рядом с покойным лордом Афтоном.

Несколько секунд Эрик разглядывал свои руки.

– И вы отслужите по ним мессу?

– Уже отслужил. Все равны перед Господом.

У шотландца слегка дрогнули уголки губ. Маккинли был либо очень глуп, либо очень смел.

– А где ваша госпожа? – спросил он. Вопрос был задан очень спокойным тоном, но священник напрягся.

– Уехала.

– Это понятно. Но куда?

– К своему брату.

– Вот как! Молодая вдова возвращается в Англию, где ее снова, словно пешку, с выгодой выдадут замуж?

– Она возвращается в лоно семьи, где ее любят и где будут о ней заботиться.

– Когда она уехала?

– Несколько дней назад.

– Сколько именно?

– Наверное, пять… или шесть.