– Ручей рядом – к вашим услугам.

– И ваши люди – тоже!

– К сожалению, вас нельзя оставлять одну.

– Но я не могу мыться на глазах у мужчин!

– А почему бы и нет?

Игрейнию должны были насторожить его вздернутая бровь и сжатые зубы.

– Не хочу и не буду!

Движение Эрика оказалось настолько молниеносным, что Игрейния его не заметила. Он схватил ее за плечи, и она решила, что шотландец вознамерился ее как следует встряхнуть. Но она не успела даже вскрикнуть, как Эрик нащупал застежку плаща, и она упала к ее ногам.

– Что вы хотите… – потрясенно начала она. Шотландец тянулся к ее замызганному подолу. – Перестаньте ради Бога!

– Вы же собирались избавиться от грязи!

– Оставьте меня в покое! – Игрейния попыталась отскочить в сторону, но он дернул подол ее платья, и она с размаху опрокинулась навзничь, да так, что воздух разом вышел из легких.

Эрик, не выпуская платья, другой рукой схватил ее за руку. Наконец до Игрейнии стало доходить, что он собирался сделать. Шотландец потянул подол вверх, и ткань закрыла ей глаза. Ничего не видя и задыхаясь, она почувствовала на теле его руки: Эрик пытался развязать тесемки.

– Негодяй! Развратник! – ругалась она, хотя в душе понимала, что он ее не слышит: закрывшая рот ткань делала слова неразборчивыми. – Гнида, подонок, животное, вы только прикидываетесь человеческим существом! – Игрейния продолжала биться и вырываться, уверенная, что, несмотря на отвращение к ней, шотландец вознамерился совершить над ней насилие. Но, несмотря на все усилия, она сражалась только со своей одеждой.

– Перестаньте! – На этот раз слово прозвучало вполне отчетливо, потому что внезапно она оказалась свободной и сидела в грязи без одежды, которая до этого затыкала ей рот.

Игрейния прижала ладони к груди. Она испытывала ярость, отчаяние и едва сдерживала слезы унижения.

– Вы за это заплатите, бессовестный монстр! Надо было позволить вам умереть. Ну, ничего, настанет день, и я вас убью! Я даже рада, что вылечила вас. Вы умрете ужасной смертью. Когда брат и король узнают, что вы со мной сделали, они поступят с вами как с предателем: казнят, притом очень медленно – вырвут внутренности и кастрируют…

Игрейния осеклась и вскрикнула, потому что в это мгновение он снова к ней приблизился. Она испытала шок, когда к ее обнаженной коже прикоснулись мозолистые ладони. Шотландец поднял ее на руки, и его суровое лицо оказалось рядом с ее лицом. Она испугалась – наверно, он решил отнести ее в лагерь и отдать на унижение своим людям.

– Вы за это умрете! – пообещала она, но через секунду переполнявший ее страх обернулся яростью. Хватка Эрика казалась ей смертельной. А сам он – неприступным, как крепостная стена. Бушевавший в нем гнев был жарче расплавленного металла. Не тот это был человек, которого есть смысл умолять или с которым можно договориться. Игрейния вдруг так испугалась, что почти пожалела о вырвавшихся в запале словах. – Постойте! – выдохнула она, готовая пообещать, что будет паинькой, если он ее отпустит. – Не надо меня тащить. Я не хочу в лагерь! Послушайте! Подождите!

Но Эрик не желал ждать.

Он просто выпустил ее из рук.

Она не успела понять, куда он ее нес. Не услышала плеска ручья у его ног.

Но оказывается, они были уже в воде. На самой стремнине. В следующую секунду Игрейния плюхнулась в стремительный поток, и влага окутала ее, как потрясающее ледяное одеяло.

Она завопила, ударившись о воду, но тут же онемела, когда опустилась в холодную глубину.