Недолго проработав на хлебной должности секретаря обкома, Андрей Никитич был арестован по приказу наркома внутренних дел Украины товарища Успенского. Но вскоре тот и сам узнал, что не сегодня-завтра и за ним подкатит «черный воронок» и, сымитировав самоубийство, ударился в бега. Беглеца ловили по всей необъятной Родине, наконец поймали и, признав, как водится, врагом народа, расстреляли. После чего начали разбираться, кого приказал арестовать вражина, и не пытался ли извести по своей природной зловредности или ради подрывной деятельности, верных ленинцев? И добрались до Андрея Никитича Шмалько. Допрашивал арестованного Никита Сергеевич Хрущев. Допрос шел несколько часов, после чего арестованного освободили. Правда, после таких дел вновь сесть на место секретаря обкома не получилось, так что Великую Отечественную войну он встретил всего лишь в кресле директора харьковского финансового техникума.

Не собираясь отсиживаться в тылу, Андрей Никитич поступил в танковое училище. И всю войну прослужил в Четвертой Гвардейской танковой армии, получил два ордена Отечественной войны второй степени, орден Боевого Красного Знамени и орден Красной Звезды за Прагу.

После войны его назначили секретарем обкома партии в городе Николаеве.

«В 1947-м сняли Маленкова и, соответственно, погнали всех, кто был, что называется, его человеком. А через пять лет мой дед защитил диссертацию по теме «Коллективизация на Украине», умудрившись ни разу не упомянуть о голоде и депортациях».

Андрей Валентинович прочитал эту работу уже будучи взрослым человеком, историком:

– В последней главе. Разве ты не заметил? Где я рассказываю о помощи голодающим. Если есть помощь, значит, есть и голодающие.

– Помню. Но там нет такого слова – “голодающие”.

– Там есть “продовольственная помощь”. А зачем продовольственная помощь в деревне? Умному – достаточно. А в приложении – цифры. Стоит лишь взять карандаш, бумагу, сложить все вместе…».

В значительной мере Андрей Валентинович стал историком благодаря своему деду, его, собственно, и Андреем назвали в честь Андрея Никитича. Хотя тот и заклинал ни в коем случае не идти по его стопам. Тогда еще было невозможно представить, что настанет такое время, когда можно будет изучать и преподавать настоящую историю, а не версию, угодную правящему классу.

…Сирень? Сирень расцветает весной, как раз на 9 Мая, а розы…

Дед сидит на табуретке возле открытого контейнера и мастерит. Это его любимое занятие – здесь, в нашем поселке, куда мы выбираемся на лето. На лето – и на редкие выходные. Некогда. Бабушка и дед читают лекции, она – в высшей школе профдвижения, он – в авиационном. Я хожу в школу».

Официально ее отцом считался студент-химик, которого Андрей Валентинов позже изобразит в романе «Флегетон» как Владимира Пташникова. В 30-е годы реальный Владимир Пташников еще был жив.

“Это плохо, – подумал я. – Нужно непременно его поднять, иначе никто не остановится, если меня ранят”.

Я спрыгнул с седла. Поручик Абраменко тоже спрыгнул. Третий взял наших лошадей. С Абраменко мы схватили раненого, бегом догнали нашу пулеметную тачанку, на ходу уперли голову раненого в подножку и перевалили его вверх ногами в тачанку. Несмотря на такой варварский способ, поздней Пташников меня горячо благодарил за то, что его не бросили. Он был ранен в позвонок».

Их сын Валентин Андреевич – отец Андрея Валентиновича – хотел стать моряком, но не прошел мед. комиссию по зрению. Мечта не сбылась, моряком не стал, закончил Харьковский Горный Институт.

Мама – с Донбасса, из горняцкой семьи.