* * *

Меня не интересуют эти подробности — главное, что мы скоро получим все права на фотографии, все права, благодарение Господу.

— А вообще как они тебе нравятся? — щеки Микаэля покрывает легкий румянец, он становится похож на застенчивую невесту. По глазам видно, как страстно ему хочется получить одобрение.

— Отлично сделано.

Микаэль явно надеялся на большее, но теперь надо вести точную игру. Если он поймет, какой подарок нам преподнес, то и цену запросит соответствующую… Конечно, можно было бы и раскошелиться, но ничего страшного не случится, если мы заплатим ему поменьше.

— Надеюсь, вам это подойдет? — в голосе Микаэля зазвучал страх, и я понимаю, что пора проявить великодушие. Я кладу руку ему на плечо — тяжело, по-мужски и многозначительно.

— Конечно, подойдет. Во всяком случае, как один из вариантов.

В глазах Микаэля вспыхивает лучик надежды, связанной уже не со снимками и не с деньгами.

— Мне пришло в голову, что это актуальная тема.

Во всех газетах полно сообщений о появлении диких животных в городах. Это все равно что готовая реклама: люди напуганы, везде идут разговоры…

«Эх ты, бедолага, — думаю я. — Тебе больше не придется продавать свои снимки. Считай, что они уже проданы».

— Пойдем, выпьем кофе и обсудим кое-какие дела, — я подталкиваю Микаэля к дверям, а он чуть не спотыкается, стараясь двигаться так, чтобы моя рука оставалась на его плече.

АНГЕЛ

Я сижу в забегаловке, потягиваю пиво, и сердце мое все еще бьется от счастья и волнения.

— Ты сделал это, Песси, ты сделал это, — тихо шепчу я. — Я раздел тебя, я одел тебя. Теперь мы — одна команда.

ОТРЫВКИ ИЗ ДНЕВНИКА СУОМУССАЛМЕЛЬСКОГО ПОГРАНИЧНИКА УРЬЕ ЛУУККОНЕНА. ХОЙККАВААРА, 1981

Птн. 10.7.1981.

В 18.20 я подошел к будке и подвесил к крыше липкую ленту от комаров. Вороны клевали падаль. Кукушки куковали неподалеку от будки. Я сделал несколько снимков. Вороны кончили питаться около 21 часа, после этого наступила полная тишина. В 22.50 солнце стоит так низко, что верхушки деревьев, окружающих пруд, лишь слегка розовеют. В 23.00 я замечаю тролля, который собирается поесть. Он приближается к падали медленно, иногда останавливается и прислушивается. Тролль все время прячется за деревьями, так что я не могу как следует поймать его в объектив. Он подбегает к падали, отдирает мясо от ребер и тут же заглатывает. Освещение такое слабое, что я не делаю снимков. Потом тролль когтями передних лап принимается рвать жертву на большие куски. Я решаюсь все-таки поснимать. Услышав первый щелчок, зверь вздрагивает, услышав второй, вскакивает. Схватив кусок мяса, он убегает в лес так быстро, что у меня получается лишь несколько туманных кадров. Я не ложусь до четырех часов, но тролль больше не возвращается.

Вскр. 12.7.1981.

По-прежнему ничего. Я понимаю, что чуткий самец, услышавший щелчок фотоаппарата, уже не вернется, но думаю, что, может, сюда еще забредет какой-нибудь другой тролль.

Пнд. 13.7.1981.

Я вытянул пустой билет. Возле будки никого, кроме двух кукушек, в 21 ч. три вороны прилетели поужинать. В 21.45 они отправляются в сторону болота Хартикка.

Вт. 14.7.1981.

Подхожу к будке в 19–30. Еще слишком светло для троллей, зато появился медведь. Под левым глазом на площади около 4 см у него выдрана шерсть, это место распухло, глаз затек почти целиком, справа на морде царапина. Медведь ест и уходит в 20.20. В 23 ч. приходит медведь П. Теперь, когда медведи обнаружили труп, тролли вряд ли осмелятся к нему приблизиться.

Субб. 11.7.1981.

Ночью я несколько раз смотрел, не подошел ли кто-нибудь к остаткам туши.