Она обошла все торговые ряды, один за другим, придирчиво разглядывая не выложенные на прилавке овощи и фрукты, пряности и поношенные туфли, а продавцов. Она гадала по их лицам так, как другие гадают по рукам или сморщенным яблокам.

    У одних были золотые зубы и темная кожа – эти ей нравились, однако в них она чуяла истинных разбойников. У других кожа была землистая, а глаза тусклые – этих она сочла слишком большими жуликами, чтобы пускаться с ними в откровенности.

    Наконец она приблизилась к прилавку, где продавалась тончайшая белая лапша и тончайшая оранжевая морковь, и причудливые грибы, и палочки, чтобы все это брать. За прилавком стояла молодая девушка, похожая на фарфор: ее щеки белоснежно светились, а глаза она благоразумно скрывала под веками.

    Девушка, торгующая лапшой, вызвала у бездетной женщины полное доверие.

    Женщина решилась заговорить с ней.

    Она подошла к прилавку и долго стояла, вспоминая, с чего обычно начинаются разговоры. Девушка не мешала ей думать. Глядела на нее невидимыми глазами и улыбалась так, что этого не было заметно.

    Наконец женщина вспомнила правильное начало для любой беседы и сказала:

    – Здравствуйте.

    Фарфоровая девушка сразу ожила и ответила:

    – Здравствуйте.

    Это немало приободрило женщину, и она продолжила:

    – У меня нет детей.

    Девушка молчала.

    «Только что у нас получалась настоящая беседа, – подумала женщина с печалью, – и вот все оборвалось. Я нарушила какое-то важное правило».

    Она попробовала исправить ситуацию:

    – Видите ли, у меня совершенно нет детей, как я ни стараюсь. И с каждым месяцем их все меньше и меньше.

    Девушка открыла глаза пошире – подобное усилие стоило бы оценить, учитывая толщину ее век, – и проговорила:

    – Это очень жаль, не так ли?

    «Я справляюсь! – обрадовалась женщина. – Все-таки мне удалось завязать настоящий разговор!»

    До сих пор она ни с кем толком не разговаривала, потому что ни одна из обсуждаемых тем ее не занимала.

    Ни повышение зарплаты.

    Ни женские болезни.

    Ни бессердечие врачей.

    Ни чужие родственники.

    Ни чужие мужья.

    Ни чужие дети.

    Ей хотелось думать и разговаривать только о своих собственных детях.

    Девушка сказала:

    – Дети очень важны. Жаль, когда их нет.

    И улыбнулась так, что это стало заметно.

    А потом она прибавила:

    – А как относится к этому ваш муж?

    – У меня нет мужа, – ответила женщина растерянно. И вдруг насторожилась: – Что, для того чтобы иметь собственных детей, обязателен еще и какой-то муж?

    Девушка кивнула:

    – Это непременное условие.

    Женщина страшно разволновалась:

    – Но я совсем не хочу, чтобы в моей квартире жил какой-то муж! Я знаю, что такое «муж». Я слышала разговоры на работе. Муж живет в твоей квартире, он постоянно мусорит, он ест прямо из кастрюли – ну, это, положим, говорит о его манерах и вкусе, но многих раздражает, ведь в большом городе все поставлено с ног на голову, – еще он громко включает телевизор, он всегда тратит больше, чем зарабатывает, и он непременно глупее своей жены.