Впрочем, предоставим лучше слово самому герою, от лица которого ведется рассказ о таинственном чернокнижнике-графе: «… в, том, что я охотнее разоблачаю секреты, чем им следую, виноват скорее мой Сатурн, чем граф Габалис. Если звезды не исполняют своих обязанностей, то в этом граф неповинен; граф неповинен также и в том, что я не обладаю достаточным величием души, чтобы попробовать сделаться господином природы, взбаламучивать стихии, беседовать с высшими существами, повелевать демонами, производить новые миры, разговаривать с богом, посседающим на своем грозном троне, и принудить херувима, оберегающего вход в земной рай, пропустить меня для прогулки по его аллеям… Зачем оскорблять память этого достойного человека и говорить, что он погиб вследст-иие того, что научил меня всему итому.

Разве нельзя предположить, что при постоянных нападениях, грабежах и разбоях он пал от руки какого-нибудь негодяя? Ныть может, при беседе с богом пи не мог поднять на него взоров, так как написано, что взглянувший на него умирает». В этом месте сделано характерное издательское примечание: «Под иееми этими шутками сокрыты иеликие истины, замечаемые только теми, кто умеет читать между строк».

Очевидно, я не принадлежу к числу подобных провидцев. Поэтому вряд ли кто сумеет поколебать мое глубочайшее убеждение в том, что автор, будь то злосчастный Борри или же добрый аббат Вильяр, от души потешался не только над кабалистическими и розенкрейцерскими выдумками, но и над догматами религии. Да будет памятно его славное имя!

Ян Потоцкий, блестящий польский писатель и мальтийский каваалер, использует потом драгоценный опыт «Графа Габалиса» и своем знаменитом романе «Рукопись, найденная в Сарагосе».

Парижский журнал «Теософ», выходивший в конце прошлого — начале нынешнего веков, пытался оспорить очевидное: «Сочинение Граф Габалис», написанное в 1670 году, представляет в смешном и шутовском виде некоторые из таинств розенкрейцеров. Цель напечатания этого сочинения состояла, по всей вероятности, в том, чтобы заставить обратить внимание на оккупьтные науки (так оказывается! — Е. П.), что и удалось автору, судя по тому, что оно сильно распространилось и было много раз переводимо. Главный сюжет его составляют браки элементалов с людьми, символизируя власть, получаемую адептом над силами-духами природы. Эта идея поясняется примерами одержимости мужчин и женщин, предающихся сношениям с инкубами и суккубами».

Сделаем несколько терминологических уточнений. Элементалы (элементалии) — это и есть первоначальные духи, стремящиеся овладеть человеческим сердцем. Парацельс разделял их на инкубов — стихий мужского пола и суккубов — женского. По обвинению в сожительстве с демонами тысячи женщин приняли огненную кончину. Чрезвычайно показательно отношение к столь деликатной теме новейших оккультистов.

«Элементалы человека, — утверждал, например, доктор Папюс, — это те инстинктивные существа, которые известны под именем шариков кровяных или красных и белых или лейкоцитов». Забавно, не так ли? И чем, спрашивается, сей упоительный бред, написанный на заре нашего века, ознаменованного выдающимися научными открытиями, разнится от опуса Бержье, повенчавшего альфа-частицы с «философским камнем»?

Маниакальный апломб на фоне вопиющего невежества вернее всего отличает провозвестников сверхъестественного, будь то заурядные черти, сильфы, спиритические духи или «маленькие зеленые человечки», прилетевшие на тарелках.