|
Обвиняемый должен сделать десять шагов с железным болтом в руке, затем священник завязывает руку и запечатывает узел. Три дня спустя осматривали руку, которая должна была быть здорова и без всяких повреждений. В противном случае обвиняемый считался уличенным в своей вине». Нечто подобное практикуется и в наше время в самых глухих уголках Африки, где лесные колдуны находят с помощью «огненной меты» виновников разного рода прегрешений. Порой для этого используют безвредные порошки, объявляемые, однако, смертельным ядом. Воображаемая отрава, случается, действительно убивает запирающегося ослушника. Такие испытания основываются на беспрекословной вере человека в колдовство и, как следствие, физиологическом воздействии этой веры. Закабаляя сознание и волю жертв, они одновременно повышают престиж мага. Наряду с испытанием огнем церковь использовала и магические свойства противоположной стихии, обращаясь опять-таки к обрядам язычества. Древние кельты проверяли водой «законность» ребенка. В сомнительных случаях они сажали голенького младенца на Щит и пускали по течению. Если ребенок ухитрялся не потонуть, его объявляли законным, в противном случае роженица рисковала прослыть шлюхой. Похожие испытания, основанные на чистой Случайности и лишенные даже намека на физиологическую или еще какую-либо целесообразность, стали особенно широко практиковаться в эпоху бурной облавы на ведьм. Заподозренным в ведовстве связывали крестом руки и ноги, после чего несчастных бросали в воду. Если человек шел камнем на дно, его признавали оправданным, ибо освященная вода не могла принять грешника.
Христианизируя наиболее чтимые народом языческие праздники и обычаи, церковь невольно подпадала под воздействие магической ауры, приобщая к своему арсеналу откровенно колдовские заговоры и заклинания. Тому есть тьма примеров. Приведем один, наиболее наглядный. Вот как звучит старинный, записанный в Трире заговор, с помощью которого крестьяне пытались исцелять лошадей: Христос раз ехал очень скоро, Его молодая лошадь сломала себе ногу, Иисус сошел и исцелил ее: Он приложил мозг к мозгу, Кость к кости, мясо к мясу, Затем прикрыл листом, И все пришло в порядок. Рекомендация дельная, с точки зрения костоправа, хотя случай с лошадью и не был зафиксирован составителями евангелий. Обратимся поэтому к другому источнику — заклинанию, приведенному в рукописи X века, принадлежавшей капитулу Мерзебургского собора: Фол и Водан пошли в лес; Там у бальдерова коня была сломана нога, Заговорила ее Зингунда, сестра ее Зунна, Заговорила ее Фруа, сестра ее Фолла, Заговорил ее Водан, так как он это умеет. На сломанную кость, на кровь, на члены,- С костью кость, с кровью кровь, С членом член, склейте, как прежде. Историческая преемственность здесь очевидна. Произошла лишь «смена караула». Пантеон «Старшей Эдды» расступился перед новым. победоносным божеством. «Подобным образом, — отмечает Леманн, — в течение всех средних веков и до наших дней сохранилось в низших классах народа (вскоре мы увидим, что и привилегированные классы не остались тут в стороне. — Е. П.) древнее искусство чародейства, как европейского, так и азиатского происхождения; только таким образом оно и могло сохраниться, так как церковь уже давно… считала языческую магию за диавольскую и преследовала наравне с ересью и идолопоклонством». Вдумаемся в эти слова, чтобы вернуться к ним несколько позже, когда мы увидим, чем обернется для церкви очередной тактический ход — христианизация магии. Клерикальная элита решилась на нее далеко не сразу. В постановлении падерборнского синода, созванного в 785 году, сказано на сей счет весьма категорично: «Кто, ослепленный диаволом, подобно язычнику, будет верить, что кто-либо может быть ведьмой и на основании этого сожжет ее, тот подлежит смертной казни». |
