— Золото! — в благоговейном ужасе прошептал дядя Билли.

Вся внутренняя поверхность черепа была выложена драгоценным металлом. Фортескью поводил пальцем по внутренней поверхности одной из половинок. Лишь тогда Билли заметил на ней небольшие выступы и канавки, напоминавшие грубо начерченную карту, со стилизованными деревьями, горами и змеящимися реками. Кроме того, вся она была испещрена значками, напоминавшими отпечатки куриной лапы. Не иначе как какие-то древние письмена.

Фортескью пригнулся ниже и прошептал всего одно слово, исполненное, однако, благоговейного ужаса:

— Древнееврейский.

Как только первоначальное потрясение прошло, подал голос отец Билли.

— Но ведь череп пуст.

Фортескью посмотрел на открытую полость черепа. В ней вполне мог поместиться новорожденный младенец, но, как только что подметил отец Билли, она была пуста.

Фортескью какое-то время внимательно рассматривал ее, и хотя лицо его оставалось бесстрастным, Билли по его глазам видел, что француз мысленно строит самые разные догадки. Интересно, что они рассчитывали найти?

Фортескью выпрямился.

— Закройте находку и снова заверните в шкуру. Мы должны в течение часа быть готовы к отправке ее в Вирджинию.

Никто не стал с ним спорить. Если пройдет слух, что найдено золото, как это место тотчас же будет предано разграблению.

В течение следующего часа солнце уже село за горизонт, и пришлось зажечь факелы. Рабочие трудились не покладая рук. Очистили от земли череп, приготовили повозку, запрягли лошадей. Фортескью, отец Билли и его дядя большую часть этого времени о чем-то переговаривались между собой.

Билли как можно ближе подобрался к ним со своей метлой. Притворившись, будто занят, он на самом деле пытался подслушать их разговор. Увы, тот велся вполголоса, и до него долетали лишь обрывочные фразы.

— Думаю, этого достаточно, — сказал француз. — …с чего-то начать. Если враг обнаружит его до нас, ваш юный союз обречен на неудачу, еще толком не родившись.

Отец покачал головой.

— Может, в таком случае уничтожить его прямо сейчас? Развести костер. Сжечь кости дотла, а золото переплавить…

— Возможно, дело дойдет и до этого, но пусть решение примет губернатор.

Отец собрался было возразить французу, но заметил поблизости сына. Он повернулся, поднял руку — мол, отойди отсюда — и открыл рот, чтобы что-то сказать.

Увы, он так и не произнес этих слов.

Прежде чем он заговорил, его горло взорвалось фонтаном крови. Отец рухнул на колени и схватился за шею. Из-под нижней челюсти торчала стрела. Кровь бежала у него между пальцами, красными пузырями клокотала на губах.

Билли бросился к отцу. В считаные мгновения из юноши он вновь превратился в ребенка.

— Папа!

От испуга он словно оглох. Мир сжался, и теперь в нем остался лишь его отец, который смотрел на сына взглядом, полным ужаса и сожаления. Затем тело несколько раз дернулось, и отец повалился вперед. Из спины его торчало оперение стрелы. Позади отца Билли увидел дядю. Тот стоял на коленях, голова безвольно болталась. Его грудь насквозь пронзило копье. Острие впилось в землю, древко торчало из-за спины.

Не успел Билли сообразить, что именно предстало его взгляду, что происходит вокруг него, как он получил удар в бок. Нет, не стрелой или копьем. Удар нанесла чья-то рука. Он тотчас рухнул на землю и покатился. Но была от удара и польза. Билли моментально пришел в себя, и мир вокруг него обрел резкость.

Его уши наполнились криками. Испуганно ржали лошади. В пламени факелов плясали какие-то тени. Он увидел, как мужчины сошлись с кем-то в рукопашной схватке. Воздух вокруг него с пением пронзали стрелы. Им вторило улюлюканье дикарей.