Дверь резко распахнулась — он стоял на пороге с винтовкой в руках.

— А теперь вон отсюда!

Винтовка была заряжена, но не нацелена, в чем и заключалась его ошибка. Он шагнул в комнату, но, увидев направленный на него шестизарядник, остановился. Да так резко, что чуть не упал.

— Положи винтовку на пол, — спокойно приказал я ему, — забирай свои пожитки и вали отсюда, да побыстрей. И не вздумай больше здесь показываться. Если ты хоть раз сунешь сюда свой нос или пристанешь хоть к одной из этих женщин, виселица тебе обеспечена. Меня, может, здесь какое-то время не будет, но я перед отъездом навещу шерифа и поговорю кое с кем на Блэр-стрит.

Ему очень хотелось выстрелить, ах как хотелось направить эту винтовку на меня, но он понимал, что у него нет ни малейшего шанса.

— Да кто ты вообще такой?! — визгливо заорал он, но уже куда менее решительно.

— Друг семьи, — не повышая голоса, коротко ответил я.

Он плевался, чертыхался, но тем не менее сделал все, как приказано. Здоровенный наглый детина, но трус. Хотя я ни на секунду не забывал, как учил меня папа, что относиться к таким людям легкомысленно нельзя. От них можно ждать чего угодно.

Когда за ним захлопнулась дверь, я прежде всего передвинул стул так, чтобы меня не видели в окно, затем убрал револьвер за пояс.

— Простите, мэм. Иначе пришлось бы физически выкидывать его отсюда и, значит, кое-что здесь поломать.

— Спасибо, Кирни, большое вам спасибо. Он стал совсем невыносим! И с каждым днем все больше распоясывался.

Она снова наполнила мою кружку. Я откинулся на спинку стула и с удовольствием отпил горький ароматный кофе, оглядывая полки с книгами на стене. Так, пара романов сэра Вальтера Скотта, «Крошка Доррит» Чарльза Диккенса, «Вивиан» Бенджамина Дизраэли…

Заметив мой взгляд, она с легкой улыбкой сказала:

— Это подарочные экземпляры. Мой муж знал их всех лично, а его отец вместе с сэром Вальтером учился в школе. Во втором классе их учителем был мистер Люк Фрейзер. Он жил недалеко от Кэнонгейт-стрит, и они часто ходили домой втроем. Позже он переехал в дом рядом с тем, где умер Джон Нокс.

— Чем ваш муж занимался?

— Боюсь, толком ничем, — грустно улыбаясь, она развела руками, — но тем не менее он был прекрасным человеком, и я очень любила его. Больше всего ему хотелось рисовать, однако его картины мало кто покупал. Затем мы поженились, вскоре он получил небольшое наследство… Так мы оказались в Америке. Он знал сэра Вальтера с детства, а с мистером Диккенсом познакомился только тогда, когда приехал в Лондон. Мистер Дизраэли тоже считался одним из его добрых знакомых. В Нью-Йорке он преподавал живопись и фортепьяно, но жизнь не стояла на месте, поэтому ему пришлось вступить в армию. Вскоре он стал старшим сержантом, а когда войны с индейцами потребовали много людей, его сделали офицером.

— Вы даже не сказали мне, как вас зовут, — заметил я.

— О, простите! — Она смущенно приложила руки к губам. — Меня зовут Энн Маккре, а мою дочь Лаурой.

Мы проговорили допоздна. Но прежде, чем вернуться в отель, я решил зайти на конюшню к старому Чолку.

— Ну раз ты вроде как не торопишься, то, полагаю, останешься переночевать, — заметил он.

Я вкратце рассказал ему про миссис Маккре и Генри.

— Знаю такого, — кивнул Чолк. — Никчемный человек. Пьяница и лентяй. Хорошо, что они избавились от него. А ты не беспокойся. Они хорошие люди, мы о них позаботимся. — Он задумчиво посмотрел на меня. — Рассчитываешь вернуться сюда, сынок?

— Рассчитываю.