Вдруг я вспомнил, что на полу хижины остался мешочек с патронами. Пожалуй, их надо забрать.

И я вернулся. А когда открыл дверь, передо мной вдруг выросло что-то невероятно огромное, прямо как медведь-гризли. Моя правая рука дернулась к револьверу, но — вот черт, я же повесил ремень с кобурой на луку седла, когда приторачивал сумки!

Меня ударили кулаком, но ощущение возникло такое, будто шарахнули обухом топора. Я согнулся пополам… Следующий удар послал меня на пол. Но разлеживаться мне не дали: здоровенная ручища схватила меня за шиворот и швырнула на стоявший рядом стул.

— Где они? Где деньги, парень?

Ошеломленный, но не потерявший сознания я поднял глаза на судью Блейзера. С ним оказались еще трое. Одного я узнал: Тобин Уэкер, перевозчик грузов, слыл самым что ни на есть подлым человеком во всей округе. На голову выше меня и гораздо тяжелее.

И рожа будто просит кирпича. Не знаю даже, зачем судье понадобились другие двое — ему вполне хватило бы одного Уэкера.

Блейзер схватил меня за ворот рубашки и приподнял со стула.

— Где они? — прошипел он. — Где деньги, которые ты украл у меня?

— У меня их отняли, — соврал я. — Мне подумалось, это вы.

— Отняли?

— Двое… С винтовками. Забрали бабки и велели проваливать… Сказали, увидят в городе или где-нибудь тут рядом — открутят голову.

— Ты что, думаешь, я поверю твоей туфте?

Блейзер произнес это таким тоном, что я даже сначала испугался. По-настоящему. Но у меня все-таки хватило ума понять: как только они получат деньги, тут же прикончат меня. Зачем им живой свидетель и лишние проблемы?

— Разве не вы их послали? — с удивлением спросил я. — Они забрали все. Деньги, револьверы, лошадь… Вычистили как миленького!

— Сынок, ты врешь и надеешься выкрутиться, — подозрительно тихим голосом произнес Блейзер. — Этот номер не пройдет. Значит так: либо ты сам скажешь, где деньги, либо мы из тебя выколотим признание.

— Послушайте, да с чего мне…

Дальше слова застряли в горле. Скорее, залились кровью, так как он врезал мне прямо в зубы. Я слетел со стула… Потом Уэкер схватил меня сзади за руки и держал, пока судья неторопливо продолжал обрабатывать меня со всех сторон — локтем в живот, коленом в подбородок, кулаком по лицу, ногой в пах…

Они оставили меня лежать в крови на полу. Один из них подбросил дров в печку.

— Холодает, — заметил он.

А Уэкер еще раз шарахнул меня ногой по ребрам.

— Давай, давай, не тяни, парень. У нас впереди целая ночь.

— Может, вся весна, — прошелестел я окровавленными губами.

Блейзер нахмурился.

— Это уж точно. У нас вся весна, парень. Будем бить тебя, пока не скажешь, так что лучше пожалей себя. Выкладывай, да поскорее.

Он явно не понял меня и, похоже, не представлял себе, что может произойти здесь в горах. Внизу, в городе, днем уже тепло, цветы, почки на деревьях и все такое прочее, а здесь не так, все совсем иначе.

— Пожалуй, кофеек бы нам не помешал, — решил судья. — Где тут у тебя кофе?

— Я взял его, когда уходил. Его и оставалось-то совсем ничего.

— У меня есть немного, — откликнулся один из них, открывая дверь, чтобы сходить за ним.

В хижину ворвался порыв ветра. Со снегом!

— Ты смотри, снег, — изумленно заметил Блейзер.