— Не мне же спорить с Намуром, — пожал плечами Селиос.

— И, значит, честно поверил, что у Намура были причины утопить женщину?

И снова йип пожал плечами.

— Мне неинтересны причины Намура. Я йип из Йиптона — жизнь станции находится вне моего понимания.

— Может быть, Намуру тоже кто-то приказал?

Селиос посмотрел куда-то за реку.

— Это было слишком давно. И больше мне вам нечего сказать.

— Может быть, приказ отдала Смонни?

— Смонни не было.

— Тогда — кто?

— Да если я и знал бы, то теперь не вспомнил.

Шард встал.

— Итак, ты помог мне в меру своих сил?

— Да, это так. И можете полагаться на мои слова! А теперь, значит, все в порядке, я могу вернуться к своим угрям?

— Еще нет. Вы отняли жизнь у человека.

— Да, отняли. Но двадцать лет назад! Сами посудите: она умерла двадцать лет назад и останется мертвой навеки. И что такое теперь эти двадцать лет ее возможной жизни по сравнению с вечностью? Это почти тривиально. И, скажем, перед лицом ста тысяч лет эти двадцать покажутся и вовсе ничем.

Шард подавил вздох.

— Да ты, я смотрю, философ, Селиос. Я же не столь одарен, а потому мне ничего не остается, как забрать тебя и Каттерлайна на Араминту.

— Но за что? Я больше все равно не могу ничего сказать!

— А это мы еще посмотрим.

Селиоса оправили в помещение бывшего Бюро Б, ныне редко используемого из-за своей мрачности и неудобств. Йипа провели в комнату и усадили на старое массивное кресло, смотревшее на трибуну. Здесь его оставили одного на полчаса, чтобы он мог получше представить себе положение, в которое его вовлек Намур. Комната, обшитая темными панелями освещалась всего тремя маленькими лампочками, висевшими под самым потолком и едва рассеивавшими мглу. Поначалу йип сидел смирно, потом начал нервничать, стучать пальцами по подлокотникам в ритме экстатических йиповских песен.

Бодвин Вук, одетый в непривычный костюм, состоявший из черных брюк, тускло-красной накидки с белым галстуком и мягкой судейской шапочки, неожиданно вошел в зал и встал на кафедре лицом к йипу. Он позволил себе долго его рассматривать и, наконец спокойно произнес:

— Ты убийца.

Йип некоторое время пораженно смотрел на это привидение во все глаза, затем прошептал:

— Но то, что было, давно прошло.

— Время ничего не отменяет, — в тон ему ответил Вук. — Посмотри на свои руки — они тянули молодую женщину все глубже и глубже, пока она не задохнулась и не умерла к нашему всеобщему сожалению. Что ты теперь скажешь?

— Мне все сказали не так! — срывающимся голосом закричал йип. — Мне сказали, что я сделаю великое дело, что очищу нашу землю — ведь это существо прибыло сюда из чужого мира и получило все, а мы в Йиптоне даже не считались за людей!

Вук возвел глаза к потолку.

— Это к делу не относится. Говори по существу.

— Но что я могу еще сказать? Вы и так все знаете!

— Не все. Ты утаиваешь факты — пусть и ненамеренно.

— Я подтвержу их, если вы мне их напомните.

— Есть вопрос огромной важности: кто приказал утопить женщину Намуру, приказавшему сделать это тебе?

— Это мне неизвестно.

— Как знать, как знать… Сейчас я объясню тебе эту якобы софистику.

Твое сознание подобно огромному складу, содержащему миллионы коробок с памятью. Каждая из них пронумерована и находится в определенном месте твоей запоминательной системы. Назовем эту систему обслугой.