Потом тошнота немного отступила (может, яблоко помогло?), сознание прояснилось, и Ирина резко выпрямилась в кресле.

– Постойте, – сказала она. – Верните, пожалуйста, кадр.

– Какой? – удивленно спросил Сиверов, с готовностью елозя мышью по коврику.

– Тот, где крупным планом снято лицо этого... неизвестного.

– А вы уверены? – спросил Глеб.

Вопрос прозвучал мягко, без тени насмешки и даже без привычной иронии. Ирина ни в чем не была уверена, и меньше всего – в своем желудке, где только что съеденное яблоко уже устроило что-то вроде восстания, но в ответ лишь упрямо мотнула головой.

– Верните кадр, – повторила она.

Сиверов вернул нужный кадр и, отвернувшись от экрана, стал смотреть на нее с видом человека страхующего гимнаста, который выполняет смертельно опасный трюк под куполом цирка.

Подавшись вперед, Ирина посмотрела на экран и быстро отвернулась.

– Уберите, – сдавленным голосом попросила она. – Выключите, пожалуйста.

Сиверов сразу щелкнул кнопкой мыши, и жуткое видение раздутого синего лица исчезло, сменившись мирной картинкой заброшенной аллеи, усыпанной золотой осенней листвой. Ирина смотрела на эту заставку, и ей казалось, что она, как надутый водородом резиновый шарик, плавает где-то там, среди старых, вызолоченных октябрем деревьев, и из-за каждого ствола, подстерегая ее, выглядывают мертвенно-синие нечеловеческие рожи с голодным блеском в холодных рыбьих глазах.

Потом откуда-то издалека, будто с другой планеты, послышался прозаический звук вынимаемой из бутылочного горлышка пробки, коротко булькнула жидкость, и в ноздри Ирине ударил знакомый запах – резкий, но приятный.

– Залпом, – скомандовал Сиверов, и Ирина повиновалась, как дисциплинированный солдат-первогодок.

Коньяк опалил вкусовые рецепторы и гортань, а мгновением позже мягко взорвался в желудке, разлив по всему телу приятное, животворное тепло. Прислушиваясь к этому ощущению, Ирина вдруг поймала себя на странной мысли, что здесь, в этой квартире и с этими людьми, она находится – что-что? ну да, вот именно! – на своем месте. Музыка, туш! Кандидат искусствоведения Ирина Константиновна Андронова на исходе тридцать первого года своей жизни наконец-то открыла свое настоящее призвание! И призвание это – сексот, тайный агент ФСБ... Господи!..

Тем не менее это было так. Отец приучил ее не кривить душой, по крайней мере перед собой, и, сидя с закрытыми глазами и с пылающим от коньяка желудком в собственной (ха-ха!) конспиративной квартире, Ирина очень четко осознавала, что вот эти двое – генерал ФСБ Потапчук и его неразлучный спутник, охотник за головами и мрачный шутник Глеб Сиверов – наиболее подходящая для нее компания. По крайней мере, в данный момент. По крайней мере, до тех пор, пока это дело не будет закрыто и кто-то не ткнется ненавистной мордой с расплющенным, перебитым носом в грязный бетонный пол и не почувствует, как на его заведенных за спину запястьях с характерным щелчком сомкнулись стальные браслеты наручников.

Вот тогда, и только тогда, наступит время для всего остального. Для докторской диссертации, например. Для привычных походов в музеи и на презентации открывающихся выставок. Для поездок за границу и для тамошних, заграничных, музеев и картинных галерей. Для умных бесед с умными собеседниками, которые не чета Глебу Петровичу и даже Федору Филипповичу.