|
Но в данном случае я могу сделать исключение, поскольку человек, продавший этюд, мне решительно незнаком. Какой-то пожилой и, я бы сказал, изрядно потрепанный сапиенс, длинноволосый, борода с проседью, темные очки... Сказал, что получил этюд в наследство от какого-то дальнего родственника. Цену он заломил несусветную, но... Впрочем, это уже детали, которые вам неинтересны. Ваш отец был полностью прав насчет частных коллекций. Черт знает, кому порой достаются бесценные сокровища нашей культуры! От этого типа, который принес мне этюд, пахло, вообразите себе, портвейном! Заплатил я, конечно, немало, но это, в конце концов, был мой гражданский долг! Я должен был, если угодно, спасти культурную ценность от неминуемой гибели! Вы со мной согласны?
– Да, конечно, – сказала Ирина. – Вы очень правильно поступили.
Глава 10
– Вы очень правильно поступили, – сказал генерал Потапчук, выслушав рассказ Ирины. – Сейчас главное – не спугнуть их, иначе у нас останется только эта рука... – Может быть, мне навестить господина Свентицкого и, пока суд да дело, эту самую руку изъять? – предложил Сиверов. – Для сохранности, а? – Этим ты засветишь Ирину Константиновну, – возразил Потапчук. – Кроме того, неизвестно, что на самом деле за птица этот Свентицкий... Ирина сделала нетерпеливое движение, но Потапчук покачал головой, и она промолчала, с иронией подумав про себя, что, кажется, начинает привыкать к воинской дисциплине и субординации. Если так пойдет и дальше, то скоро она научится маршировать строевым шагом под звуки духового оркестра и отдавать честь. А там, глядишь, и звание присвоят... – Я понимаю, что вы хотите сказать, Ирина Константиновна, – произнес генерал. – Репутация Свентицкого среди людей вашего круга нам известна. Мы знаем про него даже то, чего не знаете вы, поскольку такие люди автоматически попадают в сферу нашего внимания как потенциальные участники того или иного дела, более или менее темного и противозаконного. Мы знаем, например, что он уже имел дело с милицией, был под следствием, но как-то вывернулся – надо полагать, сдал кого-то, кто был следователю интереснее, чем он сам. Степень его участия в краже "Явления..." из Третьяковской галереи нам еще предстоит установить. Возможно, он имеет прямое отношение к организации преступления, а может быть, просто работает на похитителей в качестве посредника – если не за деньги, то под давлением. Ему могли угрожать, могли его шантажировать... – А цель? – Цель все та же – проверка подлинности полотна, предоставленного заказчику исполнителями. – Как-то все это чересчур сложно, – засомневалась Ирина. – А просто, Ирина Константиновна, бывает только в подворотне, – вмешался в разговор Сиверов, который сидел развалившись в модерновом кресле на хромированном металлическом каркасе. У кресла был вид вещи хоть и красивой, но совершенно непригодной к использованию, однако, к удивлению Глеба, оно оказалось весьма удобным, – когда вас просто бьют по голове и снимают все, что есть на вас ценного, а потом сворачивают за угол и теряются в большом городе без следа. Вот это действительно просто, да и то... Он постучал ногтем по толстой пластине закаленного стекла, заменявшей крышку стола, и позвал: – Цып-цып-цып... Из глубины большого цилиндрического аквариума, который служил основанием стола, на его зов начали лениво сплываться яркие тропические рыбы. Аквариум был подсвечен изнутри, и зрелище получилось завораживающее. Чтобы в полной мере насладиться переливами непривычно ярких красок, Глеб даже снял свои темные очки и отложил в сторону. Он был прав на все сто процентов, и недавние события это только лишний раз подтвердили, но именно поэтому в Ирине, которая была кругом виновата, взыграл дух противоречия. |
