— «Даная», — сказал Владимир Андреевич равнодушно. — В сейфе была «Даная».

— Ну вот, — расплылся удовлетворенно Антон. — Начали колоться помаленьку. Ну так как, чистосердечное сейчас писать будем или еще поломаемся для вида?

Вячеслав Аркадьевич выбрался в больницу только к ночи. Улаживал проблемы. Сначала отыскал режиссера и директора картины, которую снимал Дима.

— Представьте мне бухгалтерию, — сказал Северьяну Януарьевичу Мало-старший. — Я дам денег, чтобы вы не останавливали съемку. Когда мой сын выпишется из больницы, дело должно делаться. Иначе он расстроится. Это понятно?

Последний вопрос поверг директора в легкий ступор. Когда тебе не дают снимать кино, это логично, но когда говорят, что ты должен снимать во что бы то ни стало… Это уже из области фантастики. Особенно в этой стране.

После встречи с кинодеятелями Вячеслав Аркадьевич заехал в больницу к Алексею Алексеевичу. Тот полулежал на кровати и наворачивал больничный обед.

— Я заплатил твоей жене, как мы и договаривались, — сказал Вячеслав Аркадьевич.

— Спасибо, — сказал Алексей Алексеевич и едва заметно кивнул. Движения давались ему пока еще с трудом.

— Я привез для тебя презент.

Мало-старший открыл кейс, достал из него три старых полотна и положил на одеяло.

Алексей Алексеевич улыбнулся:

— Кроха, будь другом, в следующий раз привези мне…

— Все, что скажешь, — серьезно пообещал тот.

— Пачку приличных сигарет и фляжку коньяку. Только хорошего.

Вячеслав Аркадьевич усмехнулся.

— Обязательно. Даю слово.

Потом он заехал на квартиру к Диме. На Фрунзенскую набережную. А оттуда — в офис одной из строительных фирм, где заказал самый лучший ремонт. Сперва он хотел продать эту квартиру и купить новую, но… Подарки не продают. Да и память стоит слишком дорого, чтобы ее продавать. Особенно на квадратные метры.

И только покончив с делами, Вячеслав Аркадьевич поехал к Диме. Наверное, он специально оттягивал этот момент. Ждал позднего вечера, чтобы побыть с сыном наедине. Когда не будет рядом суетливых, перепуганных врачей и взбалмошных сестер.

Даже оказавшись у больницы, он не сразу пошел наверх, а еще часа полтора сидел в машине. Курил, смотрел, как сгущается над Москвой ночь. И только когда темнота стала густой, махровой, как китайский шарф, Мало-старший выбрался из салона «БМВ» и поднялся по каменным ступеням.

Заплатив, как водится, дежурному врачу, поднялся на нужный этаж. Тут пришлось заплатить еще и заспанной медсестре.

— Дмитрий Вячеславович? — Медсестра зябко передернула плечами. — В третьей. По коридору направо, третья дверь.

Мало-старший двинулся по коридору, стараясь ступать осторожно, словно его шаги могли потревожить людей, лежащих в ЭТИХ палатах. У нужной двери он остановился, аккуратно открыл створку, шагнул в темноту и тут же увидел возле кровати женский силуэт.

— Здравствуйте, Екатерина Михайловна, — шепотом сказал Вячеслав Аркадьевич.

— Здравствуйте, — так же шепотом ответила Катя.

— А вы почему не дома? Я же сказал, что позвоню.

Катя помолчала, затем повернулась:

— Я пойду.

— Подождите, я вас отвезу.