— Попался! — наконец-то один из них нашёл рипстера и схватил за воротник, — Саймон, смотри, вот он!

— Эй! Ты с ним поосторожней.

— Не вооружён. Сейчас мы посадим тебя к остальным!

Хэнк ничего не ответил. На него надели наручники и он послушно пошёл наверх.

Отсек для людей тянулся от кабины пилотов и до самого хвоста этого небольшого самолёта. Посредине был свободный проход, окружённый с двух сторон решёткой, за которой по двое сидели двадцать пять человек и, почему-то, один протосс. Если бы сейчас на месте Хэнка оказался Дэвид, он бы узнал его. Это был Амета, которого по особой просьбе передали правосудию NUR, будто он совершил особо тяжкие преступления, касающиеся именно их. Хэнка посадили на пустом двойном сиденье, через одно впереди Аметы. Хэнк осмотрелся и увидел, что большая часть мест занята, значит план по раскрываемости преступлений выполняется. А что ему ещё можно было думать? Пилоты радостно передавали на Землю о его задержании. О побеге не могло быть и речи и будущее Хэнка выглядело совершенно ясным и недолгим.

«Чёрт, как голова болит!» — подумал Хэнк, рассматривая надписи, выбитые на железной спинке переднего сиденья.

— «WHERE SHELL MY BLOOD BY STILL» — эта фраза, видимо, была выбита очень давно, и уже начала ржаветь. Через двадцать минут под ней появилась другая, такого же плана:

— «IT IS A GOOD DAY TO DAY».

Дописав, Хэнк откинулся на сиденье и закрыл глаза. Хотелось спать, но тяжёлые наручники, сдавившие руки, и сильная головная боль не давали это сделать. Потом он услышал как кто-то сзади спросил:

— Время? Часы есть? Который час?

Хэнк обернулся. На него внимательно смотрел Амета.

— Пол второго.

— Покажи часы, поближе. Я хочу сам видеть.

Амета посмотрел на часы, потом вдруг неожиданно сказал:

— А ну, дай их сюда.

— Зачем?

— Я посмотрю.

— Держи, — Хэнк, ничего не поняв, дал проту свои часы. Прошло немного времени, как он снова услышал:

— Спасибо, дружбан, — руки у протосса были свободными, — а ты кто? Я тебя где-то раньше видел.

— Хэнк Джонсон.

— Джонсон!? — обрадовался Амета, — повезло же нам оказаться рядом.

— А ты тогда кто, и вообще, откуда меня знаешь? — сказал Хэнк, а сам подумывал, что странный прот мог его никогда и не видеть, и сказал что видел его просто так. Ему казалось, что должен быть подвох.

— Та знаю, не переживай, ты… Кента знаешь? Прот такой высокий, здоровый.

— Не слышал.

— Ладно, протов ты не знаешь, а Дэвида Тюрама? Мы с ним в тюрьме сидели.

— Дэвида знаю, так ты с ним вместе был? Не гони! Люди в тюрьме сидят отдельно от протов.

— Не всегда.

— А за что тебя к людям везут, вас ведь, протов, даже за тяжкие преступления только ссылают?

— Я не захотел кое-кому помочь, чтобы меня не подставили, и даже наоборот, помешал. Короче, сейчас не об этом. Хэнк, можешь поднять шум, чтобы они твою дверь открыли?

— А почему бы тебе не поднять шум?

— Меня они слишком боятся.

— Зачем? — спросил Хэнк, — даже если получиться, то что дальше?

— У одного из охранников в багажном отделе спрятан парашют. Мы скоро будем пролетать в двадцати километрах от границы людей. Там я знаю как пробраться через кордон. На юге сейчас всё спокойно, в пустыне засуха, почти пусто.

— Я бы никогда так не рискнул… если б не знал что всё равно мне нечего терять, — почти равнодушно сказал Хэнк.