Судьба коров меня не волновала. Если бы мне поручили убить корову, я бы запросто это сделал. Но одно дело – безразличие к объекту, и совсем другое – желание его съесть. Так что я ел овощи. Точнее, один-единственный кусочек вареной моркови. Оказывается, ничто не вызывает такой острой тоски по дому, как противная незнакомая еда. Одного кусочка оказалось достаточно. Более чем достаточно. На самом деле мне пришлось призвать на помощь все силы и выдержку, чтобы подавить рвотный рефлекс и не выпустить морковь обратно.

Я сидел один, за столиком в углу, рядом с высоким растением в горшке. У растения были широкие, блестящие, плоские сосудистые органы насыщенно-зеленого цвета, называемые листьями, выполняющими, по всей видимости, функцию фотосинтеза. Выглядело оно необычно, но не отталкивающе. Скорее даже привлекательно. Впервые я смотрел здесь на что-то и не чувствовал тревоги. Но потом я отвел взгляд от растения и повернулся в сторону шума и людей, явно из категории сумасшедших. Тех, кому не под силу жить по правилам этого мира. Я решил, что если и найду общий язык с одним из обитателей этой планеты, то скорее всего с кем-нибудь из этой комнаты. Стоило мне так подумать, как один из них подошел ко мне. Это была молодая особь женского пола с короткими розовыми волосами, закругленным кусочком серебра в носу (как будто эта область лица нуждается в дополнительном внимании), тонкими оранжево-розовыми шрамами на руках и тихим грудным голосом, который словно бы намекал, что каждая мысль в ее голове – страшная тайна. На девушке была футболка с надписью: «Все было прекрасно (и совсем не больно)». Ее звали Зои. Она сразу мне об этом сообщила.

Мир как воля и представление

А потом спросила:

– Новенький?

– Да, – сказал я.

– Дневной?

– Да. Я бодрствую в светлое время суток.

Она рассмеялась, и ее смех совсем не походил на ее голос. От такого смеха хочется, чтобы перестал существовать воздух, по которому распространяются и достигают ушей эти безумные волны.

Успокоившись, она объяснила:

– Нет, я спрашиваю, вы здесь постоянно или приходите только на день? Как я? На добровольной основе.

– Не знаю, – сказал я. – Вряд ли я долго тут пробуду. Понимаете, я не сумасшедший. Я просто немного запутался. Столько всего в голове. Многое надо сделать. Столько дел завершить.

– Я вас где-то видела, – сказала Зои.

– Правда? Где же?

Я просканировал помещение. Здесь становилось неуютно. Семьдесят шесть пациентов и восемнадцать сотрудников. Абсолютно лишние зрители. Пора выбираться отсюда.

– Вас по телику не показывали?

– Не знаю.

Она усмехнулась.

– Возможно, мы друзья на Фейсбуке.

– Ага.

Зои почесала свое жуткое лицо. Мне стало интересно, что там под кожей. Вряд ли что-то более мерзкое. Тут ее глаза округлились от внезапного озарения.

– Нет. Я знаю. Я видела вас в универе… Вы ведь профессор Мартин! Легендарная личность! А я из Фицуильяма. Встречала вас в колледже. В нашей столовке кормят получше, чем здесь, верно?

– Вы одна из моих студенток?

Зои снова рассмеялась.

– Нет-нет. С меня хватило школьной математики. Нудятина редкая.

Это меня разозлило.

– Нудятина? Разве можно так говорить о математике? Математика – это всё!

– Ну, мне виделось по-другому. В смысле Пифагор вроде парень что надо, но я в цифрах не сильна. Мне ближе философия. Вероятно, потому я сюда и попала. Передоз Шопенгауэра.

– Шопенгауэра?

– Он написал книгу «Мир как воля и представление».