Рич не ответил. Но ей показалось, что глаза его подозрительно блеснули. А когда он заговорил, голос его звучал хрипло.

— Да! Очень выразительно! Но послушай меня, Грейс. Придется тебе сказать профессору, что замужней леди не пристало брать уроки любовной поэзии.

Замужней… Грейс улыбнулась, слезы ее высохли, как по мановению волшебной палочки.

— Если только она не берет их у своего мужа, — кокетливо заметила она, снова прильнув к Ричу.

— Да, — отозвался он, — если только у меня… Я люблю тебя, Грейс, — произнес он, щекоча ей щеку своим теплым дыханием. — И даже у Шекспира не хватит цитат, чтобы описать как.

— Тогда не трать понапрасну слов, люби меня молча.

В глубине глаз Ричарда Слейда все ярче разгоралось золотое сияние, и он, не говоря больше ни слова, принял ее в свои объятия и поцеловал — медленно и страстно. И в этом сладостном молчании его сердце пело ей песнь, прекрасная поэзия которой не могла сравниться ни с чем, слышанным ею раньше, и чистая мелодия возносилась выше расходившихся грозовых туч.

Однако в доме их ждали три человека, предстояло принять еще много трудных решений. И Грейс знала, что сейчас они не могут позволить себе поддаться страсти. Но теперь, когда рядом с ней Ричард Слейд, ее Рич, ей не были страшны никакие невзгоды.