С замиранием сердца он прислушивался к каждому звуку, держа потные ладони на рукоятках двух крисов. Кривых индийских кинжалов, чьи лезвия были покрыты быстродействующим ядом. Его специально разработали в одной из тайных британских лабораториях в Бомбее по секретному приказу главы британской разведки. Опираясь на богатый опыт востока по части отравления, британцы добились блистательных результатов, уколотый отравленным клинком человек погибал в течение 15 секунд от остановки сердца.

Прошло около двух часов, когда британец наконец-то услышал голоса за дверью. Мгновение и он превратился в кобру готовую к смертельному прыжку. Многочисленные голоса то приближались к двери ванной, то удалялись, баюкая надежду в сердце убийцы, на благополучный исход дела. Вскоре они действительно смолкли, но опытное ухо шпиона чутко различало одиночные шаги.

 Неожиданно они стали все яснее и четче, и Джи-джи понял, что кто-то направляется в его сторону. Он недостаточно ясно слышал звуки и поэтому до самого последнего момента не мог определить, кто из четы Унгернов решил зайти в ванну перед сном. Укрывшись в темном углу возле двери и выставив вперед кинжал, он подобно ядовитому пауку поджидал свою жертву.

Ею оказалась китаянка. Джи-джи определил это только в момент броска, но прекрасно тренированные мускулы, моментально скорректировали смертельный удар. Зажав рот жертве левой рукой, убийца нанес короткий удар под лопатку, и застыл, быстро считая в уме секунды. Несчастная китаянка не издала ни всхлипа, ни вскрика, быстро прожив отпущенные судьбой мгновения. Её кукольные руки безвольно опустились вниз и из них, на каменный пол упала фарфоровая чашка для ополаскивания рта.   

Звук разбитой посуды звонко прокатился по огромному пространству императорской спальни и присевший на кровать Унгерн, тревожно вскинул голову. Ах, если бы в этот день он не столь много выпил или на нем не было широкополого китайского халата, возможно, что все бы сложилось иначе, но судьба обрекла барона на гибель.

Пока он позвал жену, а затем стал вставать с кровати, Джи-джи в одно мгновение пролетел разделяющее его от барона расстояние и произвел смертельный выпад. Унгерн только успел поднять для защиты руки, как отравленное острие кинжала вонзилось ему в грудь, и радостно глядя в лицо живому трупу, британец стал вновь считать до пятнадцати.

Ах, как этого было мало для принцессы и как много оказалось для барона. Пока подлый наймит Лондона переживал мгновения своего торжества от выполненного задания, руки Унгерна сделали быстрое движение и с силой обрушились на уши противника. Джи-джи тонко пискнул от столь низкого коварства, но было уже поздно. В его ушах взорвался настоящий артиллерийский снаряд, и из правого уха хлынула струйка крови.

В ответный удар, барон вложил почти всю свою силу, которая с каждой секундой покидала его сильное тело. Уже слабеющими пальцами рук, Унгерн успел ткнуть в незащищенное лицо противника, от чего свет навсегда померк в левом глазу у британца.

Обезумевший от боли убийца словно сошел с ума. Зажимая кровоточащие раны, он отскочил от рухнувшего на спину барона и стремительно бросился в ванну, желая как можно быстрее покинуть дворец. Не сверли его мозг дикая, невыносимая боль, британец, возможно, выбрал бы другой путь спасения, но утративший над собой контроль убийца, проворно юркнул в темный проем стоков.

Как говорили мудрые римляне «каждому своё» и были полностью правы. Джи-джи получил по заслугам именно ту награду, которую заслужил. Лишенный зрения и терзаемый нестерпимой болью в ушах, британский агент быстро заблудился в сложном перепутье сточных труб и удушенный зловонными миазмами, потеряв сознание, рухнул истерзанным лицом в густую лужу испражнения.

Последнее ведение, что промелькнуло в его сознание перед смертью, была не верная жена Бетси, ни милые дети Джеймс и Дейзи, а любимая собачка Фисби, которую агент ценой своей жизни спас от уничтожения.