Подобный ход нового обитателя Белого дома для стороннего наблюдателя мог показаться довольно неожиданным, и даже в чем то революционен, но только не для европейцев. Они давно уже заметили что, публично отрекаясь на словах от политики своего предшественника, президент Гардинг неукоснительно следовал её духу. И потому, миротворческая инициатива Белого дома легко просчитывалась. Используя мощный экономический потенциал своей страны, Гардинг собирался устроить европейцам новый Версаль, дабы навязать остальному миру свою волю.

Взращенный золотых дрожжах военных поставок, стальной могучий интеграл Америки намеривался вступить в схватку за полное господство на море, и главным противником его была Британия. Перефразируя Маркса, можно было сказать, что это была схватка молодых денег Америки, против денег старой доброй Англии, уже пережившей пик своего имперского могущества. Япония с её амбициями азиатского гегемона, Франция и Италия со своими малыми флотами, ослабленная войной Россия и разоренная Германия были не в счет.

Англичане сразу поняли намерения Гардинга и долго тянули с ответом. Не залечив свои раны, Лондон не собирался поднимать брошенную ему в лицо перчатку вызова, в угоду молодому конкуренту. Несмотря на поступающие из Германии репарации, экономика империи ещё продолжала испытывать серьезные трудности и все ещё не могла выйти на свой довоенный уровень. Поэтому, министерство иностранных дел королевства, с холодной любезностью дали понять американскому посланнику, что столь серьезный вопрос требует очень длительного рассмотрения и проработки.

Прояви европейцы солидарность и демарш Вашингтона, можно было бы легко дезавуировать, отложив дело в долгий ящик, однако в новой Европе, каждый был сам за себя. И потому, каждый решал тот или иной вопрос, исходя из собственных национальных интересов.

Первым на призыв американского президента откликнулся Париж. Понеся главные тяготы прошедшей войны, Франция очень ревностно следила за весьма быстрым восстановлением мощи своего островного соседа. Хотя огромная колониальная империя Третьей республики, хорошо помогала метрополии в залечивание полученных раны, однако по степени наполнения оскудевшей казны, она не могла тягаться с английским королевством. В отличие от Лондона, Париж не имел золота Австралии, алмазов Африки, а главная жемчужина французских владений Индокитай, не мог тягаться по своей значимости с британской Индией.

Быстро оценив ситуацию, французский премьер министр Аристид Бриан несколько дней занимал выжидательную позицию, но не получив от англичан никаких контрпредложений, известил Вашингтон о согласии страны на участие в конференции. Вслед за ним, свое согласие на обсуждение вопрос о флоте объявил недовольный итогами Версаля Рим, а по прошествии недели, к ним присоединились Токио и Москва, имевшие свои причины поехать в Америку.

Япония намеривалась извлечь определенную выгоду от грядущей схватки, своих конкурентов в борьбе за обладание Тихим океаном. Что же касается России, то участие в конференции было для неё больше делом поднятия престижа государства, чем решение конкретных вопросов. Все, что она могла себе позволить в гонке строительства сверхлинкоров, это создание одного, максимум двух кораблей этого типа и не более того.

Напрасно британские дипломаты призывали своих бывших союзников по Антанте, не торопиться при принятии решения в столь важном для всего мира вопросе. Устав от правильных и красивых, но совершенно пустых слов туманного Альбиона, Европа дружно выразила Гардингу свою готовность направить в Вашингтон свои делегации.

После столь подлого удара в спину, британскому премьеру ничего не оставалось, как дать свое согласие на участие в переговорах по флоту, дабы не оказаться в тоскливом одиночестве.