От жены я узнал, что мне звонили Москалев с Долотовым, они услышали, что я побежал, и обиделись, что я бегаю не с ними.

- Может, действительно с Москалевым и Долотовым? - задумался я вслух. А то Короленков гоняет по каким-то пустырям с лужами. Эвон, всю брючину измазал!

Признаться, я и раньше хотел бегать именно с Москалевым и Долотовым, да робел. Уж больно на вид они были спортсмены. Все бегали кто в чем, а они - и в самый мороз - в белых майках. Дети Долотова - юные художники-прикладники эти майки расписали с помощью трафарета по рецепту журнала "Америка". На майках на спине и на груди получились круги, а внутри этих кругов стояли парни из "Ролинг Стоунз" с гитарами. Вокруг парней были выгнуты слова вполне приличные и самостоятельные, предложенные Москалевым: "У нас здоровыми должны быть не многие, а все". Вот в этих майках Москалев с Долотовым не раз проносились мимо меня, словно срывая на ходу золотые значки ГТО, и у меня сердце обрывалось. Куда же мне с ними тягаться? Однако теперь я был готов бежать и с ними.

Я знал, что они люди серьезные. Оба работали на фабрике по производству карт. Географических, разумеется. Москалев отвечал за то, чтобы на карте число кружочков городов областного подчинения точно соответствовало новейшему административно-территориальному делению. И чтобы ни кружочка больше не просочилось. Эдя Долотов заведовал пуансонами - кружочками помельче: в его ведомстве были районные города. Недавно, говорили, Москалеву дали важный пост - под его наблюдение попали пуансоны краевых и областных центров. Эдю же хотели посадить на нагретое Москалевым место. За ними теперь был глаз да глаз, и вряд ли сейчас они могли позволить себе бегать по утрам неправильно. Хотя бы и в белых майках. Вот поэтому я за ними и увязался.

Бежали мы назавтра втроем быстро, но недолго. Добежали до бульвара, а там мимо скамеек рванули прямо к газетным стендам, тут и остановились. То есть остановились Москалев с Эдей, а я-то все бежал.

- Вы что? - растерялся я.

- Мы будем читать, - сказал Москалев. - Можешь читать, можешь бегать, а можешь сесть на лавочку и ждать нас...

- Садись, - сказал Эдя. - Ноги побереги. И, будь добр, последи за временем, а то мы зачитываемся.

Однако я не хотел сидеть. Кругами, кругами я стал обегать газетные витрины. А Москалев с Эдей все читали. Москалев встал к "Советской России", а Долотов к "Сельской жизни". Читали они все подряд, с первой колонки и до последней, и видно было, что наслаждались. Я устал, сел. Чудесные все-таки люди, думал я. Они не только сами читали, но и друг другу помогали узнавать о событиях.

- Эдя! - кричал Москалев. - Ты можешь мне поверить, в Кировограде исчезли из продажи кительные коврики!

- Надо же! - удивлялся Эдя. - Что делается-то! Сейчас приду прочитаю. А я про Уганду... Нехорошо у них на границе-то, нехорошо...

- Да... В Уганде, да... все каверзы... - покачал головой Москалев. - Я скоро кончу, я здесь одну заметку оставил на десерт. Про зайца-людоеда.

- Про зайца-людоеда и у меня есть, - обрадовался Эдя. - И про Боброва...

- Что про Боброва? - встрепенулся Москалев.

Странно, но они не замерзали, а я замерз и снова стал бегать.

- Да брось ты! - крикнул мне Москалев. - Иди лучше почитай "Лесную промышленность". Мы не успеем. А ты нам по дороге расскажешь.

- Как же! Сейчас! - сказал я. - Я неграмотный.

Они перешли на другие газеты. Потом на другие. Потом наткнулись на кроссворд. Достали ручку и стали заполнять клеточки, не замечая стекла.

- Помоги! - крикнул мне Москалев. - Щипковый инструмент... Ну?

- Щипцы, - сказал я.

- Да нет! Больше букв.

- Ну пассатижи...

- Да нет, - чуть ли не застонал Москалев, - музыкальный щипковый инструмент.

- Время! - обрадовался я.