Изменить размер шрифта - +
Это означает, что Саттон пролетел одиннадцать световых лет без всякой защиты.

— Он использовал скафандр, — ответил Блекборн.

— На нем не было скафандра, — тихо возразил Кларк. Он оглядел комнату, как бы боясь, что кто-то вне их маленького кружка мог его слышать. Он понизил голос: — И это не все. У него не было ни пищи, ни воды.

Андерсен выколотил трубку о ладонь, и глухой звук эхом откликнулся в комнате. Бережно, сосредоточенно, как бы желая сконцентрироваться на этом, он сбросил пепел в пепельницу.

— Может, у меня есть ответ на это, — сказал он, — по крайней мере, ключ. Предстоит еще много работы, прежде чем мы дадим ответ. Да и тогда мы не сможем быть полностью уверены.

Он неподвижно сидел в кресле, зная, что все смотрят на него.

— Я не решаюсь высказать то, что у меня на уме, — продолжал он.

Никто не проронил ни слова.

Часы на стенке отсчитывали секунды.

Далеко снаружи за открытым окном в тишине дня трещала цикада.

— Я не думаю, — вновь нарушил молчание Андерсен, — что этот человек — человек.

Часы все тикали. Цикада продолжала трещать.

Наконец заговорил Адамс:

— Но отпечатки пальцев подтвердили. И сетчатка тоже.

— О, это точно Саттон, — объяснил Андерсен. — И в этом нет сомнений. Саттон снаружи. Саттон во плоти. То же тело или, во всяком случае, часть того же тела, которое покинуло Землю двадцать лет назад.

— На что вы намекаете? — спросил Кларк. — Если он тот же — он человек.

— Возьмите старый корабль, — продолжал Андерсен, — и полностью подновите его. Добавьте приспособление там, другое тут, ликвидируйте одно, модернизируйте другое. Что у вас получится?

— Перестроенная конструкция, — ответил Кларк.

— Это как раз нужная мне фраза, — объявил Андерсен. — Кто-то или что-то сделали то же самое с Саттоном. Он — перестроенная конструкция и самая лучшая человеческая конструкция, которую я когда-либо видел. У него два сердца, и его нервная система расстроена… ну, не расстроена… но другая. Несомненно, не человеческая. И он обладает дополнительной циркуляционной системой. Может, не циркуляционная, но так она выглядит. Только она не связана с сердцем. Именно сейчас она не работает. Это запасная система. Одна система работает, и ее можно переключить на другую, пока первая чинится.

Андерсен убрал трубку в карман и крепко потер руки, как бы вытирая их.

— Ну вот, — сказал он, — теперь вам ясно?

Блекборн пробормотал:

— Но это же невозможно.

Андерсен, очевидно, не расслышал его, но тем не менее как бы ответил ему:

— Мы фиксировали Саттона почти целый час, и мы отсняли каждый дюйм его тела. Проанализировать материал такого объема — для этого необходимо время. Мы еще не закончили. Но в одном мы потерпели неудачу. Мы применили психометр, но он ничего не показал. Ни проблеска мысли. Ни крошки утечки информации. Его ум был закрыт, плотно заперт.

— Какой-нибудь дефект с прибором? — спросил Адамс.

— Нет, — ответил Андерсен, — «психо» был в порядке.

Он осмотрел собравшихся одного за другим.

— Может, вы не понимаете, что это означает? — спросил он. И начал разъяснять: — Когда человек спит или принял наркотики, или в любом другом случае, когда он без сознания, психометр может вывернуть его наизнанку. Он раскопает такие вещи, о которых человек, придя в сознание, клянется, что не помнит, не знает.

Быстрый переход