— Как? — поразился я. — Бьют евреев даже здесь?

— Ну, фигурально, конечно, выражаясь, — сказал Бен-Гурион. — Могут, например, не дать слова. Или отнять энергетический канал связи с землей. Да мало ли…

Я хотел было спросить об энергетическом канале, но нас прервали души раби Акивы, Рамбама и Голды Меир. Я узнал всех троих, но вовсе не потому, что они были похожи внешне на свои изображения, висящие в коридорах кнессета. Скажу честно, я никогда особенно не был силен ни в философии Рамбама, ни в поучениях раби Акивы, а сионистские идеи неустрашимой Голды не отличал от сионистских идей печальной памяти Оры Намир. И мне стало не по себе — я боялся, что эти великие души сочтут меня недостойным их внимания.

Но все получилось очень просто и мило. Беседовали мы о последних событиях в Израиле и о моем законопроекте.

— Я не думаю, — сказал Рамбам, — что генетически можно отличить российского еврея от марокканского. Я тут имел возможность провести ряд исследований…

— Как? — воскликнул я, неучтиво прервав собеседника, — здесь есть лаборатории?

— Моя лаборатория — мысль, — укоризненно произнес Рамбам. — Для мысленного эксперимента нужно лишь знание и желание… Так вот, твой законопроект, по-моему, попросту проявление расизма.

— Но почему? — осмелился возразить я. — С алией ведь приехали столько неевреев! Нужно было избавить Израиль от засилья гоев!

— Послушай, — вмешался раби Акива, — я тебе расскажу притчу. Пришел ко мне как-то набожный еврей и сказал, что грешен, потому что чувствует себя не мужчиной, а женщиной. А в Торе сказано, что… Ну, ты знаешь. И что же ему делать? Быть мужчиной он не хочет, стать на самом деле женщиной не может, и даже удавиться не имеет права, поскольку и это — грех. Послушай, сказал я ему, ступай на девяносто пятый уровень, где обитают души аборигенов с беты Козерога. Они вовсе бесполые, и если ты там назовешь себя женщиной, тебе поверят, и ты будешь женщиной, не нарушая никаких заповедей…

— Из чего следует, — подхватила Голда, — что неважно, кто ты есть на самом деле, а важно, кем ты желаешь быть.

— Не совсем так, — мягко сказал раби Акива.

— И даже совсем не так, — резко возразил Бен-Гурион.

— Короче говоря, — завершил спор Маймонид, — если новый оле из России или Узбекистана называет себя евреем, значит, он еврей, что бы там ни было написано в его теуде.

— И вообще, — вмешался Дизраэли, слушавший наш разговор с иронической улыбкой на том месте своей пространственно-временной структуры, где у обычного человека располагаются губы, — и вообще, если уж говорить о генетике, то евреями следует признать всех без исключения жителей Европы, большей части Азии и даже Африки. Поскольку за две с лишним тысячи лет галута было вполне достаточно перекрестных браков и внебрачных связей — уверяю вас, в жилах даже самого господина Геббельса была хотя бы капля еврейской крови.

— Только не предлагайте эту идею нашему кнессету! — воскликнул я. — Не дай Бог им услышать такое!

И только упомянув это имя всуе, я подумал, что нахожусь теперь во владениях, коими, по идее, управляет Он, и почему же тогда я, никогда не веривший в Создателя Вселенной, не испытываю мрачных неудобств и бесконечных мук?

Видимо, мои мысли не остались скрытыми от собеседников, потому что Рамбам сказал:

— Он слишком занят, чтобы заниматься тобой лично.