По этой причине, легко понять, что, когда воин переходит к осознанию левой стороны перед началом битвы, он сам выбирает, в какой участок непознанного перенести свое осознание, так как не может позволить себе оказаться там, где быстро обнаружит, что, так сказать, «зашел слишком далеко». Для хорошо подготовленного и опытного воина в непознанном существует огромное множество таких участков, с которыми он хорошо знаком. И все же при необходимости вступить в битву все настоящие воины предпочитают одно особое положение точки сборки. Это особое положение называют местом без жалости, а причиной того, что воины предпочитают именно эту позицию, являются те ее свойства, которые наиболее пригодны для ведения битвы.

Место без жалости представляет собой совсем не то, что можно предположить, исходя из его названия, хотя в определенном смысле такое понятие чрезвычайно подходит этой особенной настройке восприятия. Основная причина того, что воины любят использовать это положение при проведении сражений, заключается в том, что в месте без жалости ощущение всеохватности становится настолько сильным и острым, что человек целиком погружается во взаимозависимость, взаимодействие и взаимосвязанность всего живого. Более того, поскольку эта настройка относится к глубинам левой стороны, ей присуще полное отсутствие мышления; в результате вместо линейного и последовательного восприятия событий вам кажется, что все происходит одновременно — таким образом, что невозможно с уверенностью указать, где прошлое, настоящее или будущее.

С точки зрения обычного осознания этот принцип всегда кажется состоянием полного хаоса; мне проще всего пояснить его, прибегнув к старинной аналогии, согласно которой место без жалости сравнивается с особой формой пустоты. Толтеки уподобляли место без жалости пустоте, поскольку ему присуще странное свойство кажущейся изоляции события, на котором сосредоточивается воин, и при этом он не осознает ничего, кроме самых мельчайших подробностей, свойственных рассматриваемому событию. Благодаря отсутствию мышления, место без жалости обладает свойством полной тишины, в которой понятие времени лишается смысла. В результате человек оказывается зависшим в пустоте безмолвия и вневременности, где не остается ничего, кроме подробностей текущей битвы.

Поскольку в этом состоянии нет осознания времени в линейном смысле, воин воспринимает все вокруг исключительно в категориях взаимосвязанности; таким образом, ощущение времени начинает определяться сугубо скоростью восприятия воина. Иными словами, если воин быстро усваивает взаимозависимость всего вокруг, ему кажется, что все происходит быстро; если же его восприятие медленно, все выглядит затянутым во времени. Преимуществом такого странного изменения ощущения времени становится то, что воин имеет возможность по собственной воле выбирать, с какой скоростью будут развиваться события. К примеру, если противник совершает на воина физическое нападение, воин может предпочесть рассматривать движения противника в замедленной скорости и таким образом выиграть достаточно времени для ответного удара. Та же тактика может использоваться для оценки умственных и эмоциональных поступков соперника. Необходимо, однако, осознавать, что все эти правила применимы только к месту без жалости, которое, как следует помнить, представляет собой особое состояние осознания; это означает, что с точки зрения того, кто наблюдает за действиями воина на протяжении битвы, все события будут развиваться во времени вполне обычно.

Огромным преимуществом, которое приносит переход к месту без жалости, является то, что, хотя в левой стороне обычное осознание приостанавливается, воин, тем не менее, подвергается таким сильным вибрациям всеохватности, что как бы достигает невероятно высокого уровня трезвости — хотя эта особая настройка чрезвычайно отличается от подлинной трезвости. Оказавшись в буквальном смысле слова подвергнутым прямому воздействию ощущения взаимосвязанности всего живого, но в то же время лишившись рационального ума, воин не воспринимает самого себя как нечто отличное от всего окружающего.