Лара долго ругалась бы, узнав, что я таскаю зеркало в кармане, а не ношу на шее. Она говорит, что люди вроде нас не только охотники, мы – как магниты для духов и привидений. Зеркала действуют на всех призраков, и на Джейкоба тоже, поэтому я и не ношу медальон на шее. Хотя Лара, наверное, считает, что поэтому мне следует его носить.

Следует признать, Джейкоба она недолюбливает. Не одобряет.

– Лара вообще ничего не одобряет, – язвительно замечает Джейкоб.

Они не ладят. Или, скажем так, расходятся во мнениях.

– По ее мнению, – рычит он, – мне здесь не место.

– Ну, на самом деле и правда не место, разве нет? – шепчу я, наматывая на руку цепочку медальона. – А теперь пойдем искать Жана.

Джейкоб мрачнеет, даже воздух вокруг него идет рябью от его неудовольствия.

– Такой был хороший вечер…

– Брось, – я сжимаю зеркальце в кулаке. – Неужели тебе не интересно?

– Вообще то, нет, – Джейкоб упрямо складывает руки на груди. – Совсем не интересно. Я бы с радостью никогда этого не…

Но я больше не слушаю.

Я протягиваю к Вуали руку, отвожу ее в сторону и делаю шаг вперед.

Мир вокруг меня…

…исчезает.

Ярмарочные огни, люди, звуки и запахи летней ночи… Все исчезает без следа. Я падаю. Погружаюсь в ледяную воду, легкие обжигает холодом. И вот я уже снова стою на ногах.

К переходу я так и не привыкла.

И не уверена, что смогу привыкнуть.

Выпрямляюсь, делаю судорожный вдох, а мир тем временем снова появляется вокруг, странный и тусклый.

Я за Вуалью.

В промежутке.

Здесь тихо и темно, уже совсем ночь. Ни ярмарки, ни веселой толпы. Клочья тумана тянутся над травой. Темень такая, что я почти ничего не вижу.

Секундой позже рядом появляется Джейкоб, он по прежнему недоволен.

– Мог бы не приходить, – говорю я.

Он водит ногой по траве.

– Вот еще.

Я улыбаюсь. Двадцать первое правило дружбы: друг не бросает друга по ту сторону Вуали.