— А как оценивает ситуацию миссис Грэфалк?

— Вы имеете в виду мою связь с Пейдж? О, Клер — восхитительная женщина. Двое наших детей уже закончили школу, она целиком поглощена благотворительностью, которая полностью основана на средства Грэфалка. Благотворительность поглощает все ее внимание, она даже рада, что я нахожу себе иные занятия. К сожалению, жена никогда не интересовалась и делами моего пароходства.

— Зато Пейдж — вся внимание, да? Что-то мне в это не верится.

— Так вы не желаете арманьяка? Напиток богов, честное слово.

— Верю вам на слово.

Одна мысль об алкоголе после вчерашних излишеств вызывала у меня тошноту.

Грэфалк налил себе еще.

— Положение Пейдж таково, что она вынуждена интересоваться всем, что интересно мне. Разумеется, я понимаю, что ее внимание куплено за деньги, но оно столь восхитительно, что — какая разница? Боюсь, я люблю только одну женщину на свете — мою пароходную компанию.

— И любите ее так сильно, что ради нее убили Филлипса и Мэттингли, заставили Филлипса столкнуть с пристани моего брата и взорвали «Люселлу Визер»? О, я забыла еще Генри Келвина, ночного охранника в доме Бум-Бума.

Грэфалк вытянул ноги, поиграл бокалом с арманьяком.

— Строго говоря, основную часть грязной работы выполнял Сэнди. Это мой шофер и, так сказать, главный ассистент. Именно Сэнди установил глубинную бомбу на «Люселле». Он отличный водолаз, в годы Второй мировой войны служил на моем корабле. Когда парня демобилизовали, я взял его к себе на работу. Сэнди — большой специалист по всякого рода пикантным делам.

— Стало быть, вы — соучастник. И по закону несете равную с ним ответственность.

— Закону еще нужно до меня добраться. Насколько я понимаю, в настоящее время полиция не испытывает никакого интереса к моей особе.

— Ничего, когда они получат доказательства того, что Фил-липсу проломили голову именно здесь, в этой каюте, их интерес к вашей особе возрастет.

— А кто им об этом расскажет? Сэнди — нет, я — тоже. А вас, когда мы вернемся в порт, я боюсь, с нами уже не будет. Так что вы тоже ничего не расскажете.

Он пытался напугать меня, и, должна признаться, у него это получалось неплохо.

— Филлипс связался с вами после моего звонка в субботу вечером, так?

— Верно. Боюсь, Клейтон потерял голову. По-своему он был человек неглупый, но слишком суетился по мелочам. Он знал, что, если вы сообщите Аргусу о махинациях со счетами, его карьере конец. Просил меня чем-нибудь ему помочь. Увы, в данной ситуации я был бессилен.

— Но зачем вы убили его? Даже если бы выплыло что-то о взяточничестве при подписании контрактов, какой особый вред могло бы это вам принести? У вас контрольный пакет акций, правление не имеет возможности отправить вас в отставку.

— Так-то оно так, но, к сожалению, хотя мы и не привлекали Клейтона к взры... к делу с «Люселлой», он очень хорошо знал о моем отношении к Мартину. Филлипс подозревал меня и угрожал, что донесет береговой охране, если я не помогу ему с Аргусом.

— Итак, вы решили проломить ему башку — интересно чем, каминными щипцами? — и сплавить в порт. Подбросить труп в трюм «Гертруды Раттан» — довольно коварный ход с вашей стороны. А что бы вы стали делать, если бы Бледсоу в ту ночь в порту не оказалось?

— Использовал бы какой-нибудь другой корабль. Но с кораблем Мартина Бледсоу, что ни говори, получилось гораздо поэтичнее. Как вы догадались, что я отвез труп на яхте?

— Это было нетрудно, Нилс. Въезд в порт контролируется полицией.