— Завтра. А могла бы закончить сегодня, если бы днем не потащилась с тобой.

 — Ты же сама не возражала.

 — И не буду. Твоя жизнь дороже определения личности этой бедной девочки.

 — Как ты ее назвала?

 — Люси. — Руки Евы порхали вокруг черепа, тщательно измеряя расстояние между глазами черепа. — Чикагская полиция считает, что она может быть тем ребенком, который пропал пятнадцать лет назад. Должно быть, ее родители пережили адские муки.

 — Как ты.

 Ева не стала спорить.

 — По крайней мере, я могу вернуть детей другим родителям. Какая ни есть, а все же определенность.

 — Чушь! Никакое знание не спасает от боли.

 — Не спасает. — Ева еле заметно улыбнулась. — Можно узнать, почему моя работа заинтересовала тебя именно сегодня вечером?

 — Она всегда меня интересовала. Правда, немного жутковато, но это твое дело.

 — Жутковатое дело.

 — Это твои слова. — Джейн улыбнулась. — Я бы не осмелилась. Значит, завтра Люси снова вернется в Чикаго?

 — Возможно. — Ева подняла брови. — Ты хочешь, чтобы я как можно быстрее закончила восстанавливать ее лицо?

 — Наверное. Я просто сидела здесь и думала… — Она пристально посмотрела на череп. — Какая она… на ощупь?

 — Иными словами, что я чувствую, когда прикасаюсь к ее лицу? — Ева помолчала, собираясь с мыслями. — Во всяком случае, не страх. Я столько раз это делала, что уже не задумываюсь.

 — А что ты чувствовала на первых порах? Жалость?

 — Да. А еще бессильный гнев и печаль. — Она бережно погладила Люси по щеке. — И величайшее желание вернуть ее домой. Для меня всегда был важен дом. На свете слишком много потерявшихся.

 — Ты уже говорила это. Как ты думаешь, ее душа действительно где-то бродит и хочет вернуться?

 — Не знаю. Может быть. Во всяком случае, этого хочу я. — Ева наложила на лоб Люси тонкий слой глины. — А теперь иди спать и дай мне поработать, иначе я не закончу никогда.

 — Ладно. — Джейн встала. — Просто мне было интересно.

 — Джейн…

 Та слегка обернулась.

 — Почему именно сейчас? — спросила Ева. — До сих пор ты не слишком интересовалась моей работой.

 Джейн повернулась к ней лицом:

 — До сих пор я не слишком задумывалась над тем, что могу умереть молодой. Поневоле начнешь размышлять над тем, что тебе предстоит.

 — Сейчас тебе предстоит только одно: долгая и счастливая жизнь.

 — Можешь не волноваться, пессимистка из меня не получится. Сама не знаю, откуда взялись эти мысли. Я сидела, следила за тобой и думала о чем-то совершенно другом, как вдруг… — Она сделала паузу. — Цира — тоже одна из потерявшихся. Похоже, никто не знает, что с ней случилось. Наверное, она умерла во время извержения.

 — Джейн, это было две тысячи лет назад.

 — Разве время имеет значение? Пропавший всегда остается пропавшим.

 — Только для тех, кто его знал. Здесь играет роль личная связь. Вы должны быть знакомы.

 — Не согласна. — Джейн подняла руку, прикоснулась к собственной щеке и провела пальцем к виску. — Вот она, личная связь. У нее мое лицо.

 — И поэтому тебя так волнует, что она пропала без вести?

 — Не знаю.