— Хороший диагноз?

— Ты не против, если я переоденусь?

Она поджала губы и кивнула.

— Давай.

Я вытащил из шкафа футболку и джинсы и вошел в ванную комнату. Роберт Джонсон тут же выглянул из-за занавески.

— Пока еще нет, — сказал я ему.

Его голова скрылась за ванной.

Я как раз успел снять выходную рубашку, когда в ванную комнату вошла Эллисон и коснулась пальцем шрама у меня на спине, над почкой. Я лишь с большим трудом удержался от рефлекторного удара локтем назад.

— Что это? — спросила она.

— Ты не могла бы так больше не делать?

Эллисон, словно не слыша моей просьбы, снова ткнула пальцем в шрам, будто он ее завораживал. Ее дыхание перемещалось вдоль моего плеча, как мочалка.

— Пулевое ранение?

Я повернулся к ней лицом, но комнатка была слишком тесной, чтобы отступить назад и не сесть на край раковины.

— Кончик меча. Мой sifu немного увлекся.

— Sifu?

— Учитель. Человек, который учил меня тайцзи.

Она рассмеялась.

— Твой собственный учитель тебя ранил? Значит, он был не слишком хорош.

— Он был очень хорош. Проблема состояла в том, что он переоценил мои возможности.

— У тебя есть еще один шрам — он длиннее.

Она смотрела на мою грудь, на шрам, оставшийся после удара балийским ножом, который нанес мне торговец гашишем в Сан-Франциско, в районе Тендерлойн. Я натянул футболку.

Эллисон надулась.

— Шоу закончилось?

Я махнул рукой, чтобы она вышла, и закрыл дверь перед ее носом.

Роберт Джонсон посмотрел на меня, когда я натягивал джинсы. Он выглядел таким же недовольным, как и я.

— Может быть, атакуем ее одновременно? — предложил я. — Обойдем с флангов?

Его голова снова исчезла. Вот тебе и мужская солидарность.

Когда я вернулся в гостиную, Эллисон открыла еще одну бутылку пива и устроилась на футоне.

— Это место напоминает мне мою старую квартиру в Нэшвилле, — сказала она, разглядывая покрытую пятнами сырости штукатурку на потолке. — Господи, это было ужасно.

— Благодарю.

Она недоуменно посмотрела на меня.

— Я просто хотела сказать, что здесь все очень маленькое. Тогда у меня совсем не было денег. Знаешь, теперь я иногда вспоминаю те времена с ностальгией.

— Старое доброе время, — сказал я. — Твоя жизнь до того, как ты вышла замуж за деньги.

Она выпила еще пива.

— Не нужно меня напрягать, Трес. Ты знаешь, как любили шутить в Фалфурриасе?

— Фалфурриас. Так ты там родилась?

Эллисон с кислым видом кивнула.

— Мы шутили, что в колледж надо ходить только для того, чтобы получить «миссис». — Она постучала большим пальцем по обручальному кольцу. — Я обошлась без аттестата.

Она сжала бутылку всеми десятью пальцами и села с ногами на футон. Я посмотрел на пиво, прикидывая, сколько мне нужно выпить, чтобы догнать Эллисон.

— Когда мне было восемнадцать, я работала летом секретаршей у Эла Гарланда в конторе по продаже автомобилей.

Она со значением посмотрела на меня, словно я просто обязан знать Эла Гарланда, который, вероятно, считался большой шишкой в Фалфурриасе. Я покачал головой, разочаровав Эллисон своим невежеством.

— По выходным я пыталась петь в клубах в Корпус-Кристи. И очень скоро Эл заявил, что готов бросить ради меня жену и финансировать мою будущую музыкальную карьеру. Мы начали ездить с ним по выходным в Нэшвилл, где он показывал мне, какой он богатый и влиятельный.