Гарри никогда не был уверен безоговорочно в существовании Бога (или бога). Но вернувшись на Темную сторону, он чувствовал присутствие Силы и знал, что Шайтан тоже ощущает это присутствие. Более того, он узнал источник этой Силы и понял, что Мёбиус и Пифагор были правы.

А сейчас... Гарри и его безжизненное тело были всего лишь импульсами в разуме Того, что он называл “пространством Мёбиуса”, числами в бесконечной матрице Великого Непознаваемого Уравнения. И он не испугался, когда, наконец, этот Разум сам заговорил с ним.

– Всё имеет свое предназначение, Гарри, всё и всегда. Какой смысл создавать что‑то, если это пустая трата времени? Иногда мы делаем успехи, иногда ошибаемся. Но мы всегда находим применение как лучшему в нашей работе, так и самому худшему.

Гарри ничего не сказал, а только коротко спросил:

– Бог?

Как будто кто‑то огромный пожал плечами.

– Создатель? Советчик? Ангел? Бог – это... можно сказать, что Он несколькими шагами выше нас по лестнице. Его разум необъятен, ты знаешь! Мы проводники Его мыслей, мы помогаем ему осуществить задуманное.

– У меня есть определенные сомнения, – сказал Гарри.

– Мы тоже иногда сомневаемся. Сомневался и Шайтан, когда был одним из нас... только он попытался доказать всем, что прав именно он один, во всех Вселенных Света! Он стал заставлять верить в него.

Гарри понял. И этого было достаточно. Но он увидел, что его линия отходит, меняя свой курс, от поверженного тела, – а поскольку он был когда‑то человеком, то его и теперь распирало от любопытства. И он спросил:

– Что же теперь?

– Ты стоишь на самых первых ступенях. У тебя есть свой взгляд на вещи, ты выбрал себе курс и следуешь ему. Ты – наша удача. Мы не верим в то, что что‑то делается зря. И, конечно же, нам не хотелось бы потерять тебя! Как и Шайтан, ты не будешь помнить, однако будешь знать! Но если он знал только Темноту, ты будешь знать Свет. Во всех твоих мирах.

– Всех моих...? – Гарри увидел, как почернела его оболочка, сделалась маленькой и стала куда‑то падать.

– Причины имеют следствия, и, в свою очередь, следствия имеют причины. Ничто не может произойти, если этого уже не было когда‑то. Мир Темной и Светлой сторон был ошибкой, там победило зло. Может быть, во второй раз все будет наоборот. Опять же, найдется дело и Шайтану, который противопоставил себя свету бесчисленных миров. Потому что, Гарри Киф, что будет – то уже было, и ты это знаешь. Время относительно.

Теперь Гарри “пожал плечами”. В нем уже не было вампира, он снова был чист. Сама невинность.

– Все это очень трудно понять. Но – я думаю, что разберусь во всем, когда начну сначала.

– Конечно, – ответили ему. – Ты готов?

Тело Гарри исчезло из вида в разноцветном тумане прошлого. Он был только сознанием, без тела, без головы, и не мог согласно кивнуть; но мертворечью он выразил согласие. Его бестелесный разум разделился и ворвался фейерверком – рассыпался на сотни золотых осколков, которые разлетелись во множество миров. Его мысли и его мертворечь прервались.

Но каждый из этих сверкающих осколков был им... И все они знали.

* * *

Придя в себя, Шайтан издал изумленный возглас. Он почувствовал подсознательно, что обладает разумом, которого был лишен, что у него есть воля, но нет знания, а его разум девственно чист. Он понял, что стоит на коленях у кромки стоячей воды и видит свое отражение в затхлых пенящихся водах. И когда он увидел, что наг, ему стало стыдно, но когда он увидел, что красив, то возгордился. Потому что стыд и гордость принадлежали духу, а не разуму.

Выпрямившись, Шайтан понял, что умеет ходить. И в предрассветных туманных сумерках он пошел вдоль кромки темных, заболоченных вод.