— Уверен, что вы всё узнаете, — ответил тот любезно, с вежливой улыбкой на серьезном лице, — после празднования этой счастливой встречи, а я лишь могу сказать, что вашего отца нашли нынче утром на заре, брошенного на старой туземной тропе. Группа индейцев из деревни Тубара шла в Картахену на рынок и услышала из-за скал стоны и стенания. Они тут же решили посмотреть, в чем дело, и обнаружили вашего отца лежащим на земле с кровоточащими ранами. С величайшей осторожностью они подняли его на мула и отвезли в больницу Святого Духа, где вашего отца узнали братья ордена Святого Хуана и назвали его по имени, а потом сообщили городским властям. Напившись и наевшись, ваш отец начал приходить в себя, отказался от дальнейшего лечения и попросил немедленно отвести его к губернатору, потому что у него имеется важное сообщение. Меньше чем через час он оказался у дона Херонимо и алькальда, дона Альфонсо, после чего получил разрешение покинуть дворец и отправиться в порт. К тому времени слухи о его чудесном появлении уже разошлись по всей Картахене, и на главной площади собралась толпа, которая теперь переместилась в порт.

Несколько секунд чиновник молчал, наблюдая за собравшимися на пристани людьми, не прекращающими кричать, но потом сказал мне кое-что еще.

— Вы должны знать, сеньор, — произнес он со всей серьезностью, — что Мельхор де Осуна на свободе.

Я кивнула.

— Вполне справедливо, сеньор.

— Хорошо. Вижу, что вы человек совестливый. Мельхора выпустили из тюрьмы, как только узнали, что ваш отец жив.

— А как отец выбрался из его дома в тот день, сеньор, могу я поинтересоваться?

— Ваш батюшка заявил, что когда он пересекал двор, чтобы присоединиться к вам, то получил сильный удар по голове и потерял сознание, а после этого ничего не помнит. Можно лишь предположить, воспользовавшись логикой, что Мануэль Ангола, управляющий Мельхора де Осуны, устроил во вторник спектакль, поскольку после выхода из дворца он исчез, и хотя тогда все решили, что сделал он это из страха, теперь можно предположить, что он был человеком Доминго Бьохо, работал на него в городе, и что тот расплатился с ним за эту услугу, приютив в одном из своих поселений. В общем, сеньор Мартин, управляющий защищал самого себя, когда заявлял о том, что ваш отец не покидал дома Мельхора.

Чиновник бросил на меня задумчивый взгляд.

— Мануэль Ангола, видимо, по-тихому оттащил вашего бездыханного отца в укромное место, а потом отдал его беглым рабам Доминго.

Я закрыла глаза и вздохнула. И тут услышала громкие раскаты смеха, доносившиеся со стороны команды и друзей с рынка.

— Не хочу даже думать о том, что пережил отец в эти кошмарные недели, сеньор. Теперь он расскажет нам об этом, не сомневаюсь, потому что, судя по словам вашей милости об ударе по голове в первый день и о ранах, с которыми его нашли индейцы, должно быть, он побывал в настоящем аду. 
Я решила, что пора распрощаться с чиновником и присоединиться к радостному кружку вокруг отца. 
— Благодарю вас, сеньор, за то, что добрались до корабля и сообщили мне обо всем. Передайте от моего имени дону Альфонсо и губернатору, что я в долгу перед ними за неоценимую помощь и всё то добро, которое они нам сделали.

— Я передам.

— Скажите им также, что как только я высажусь на берег, то немедленно засвидетельствую им свое почтение лично.

— Вы можете сделать это нынче же вечером, сеньор, — заявил он. — Учитывая интерес и симпатии к вашему отцу всего города, дон Херонимо Суасо решил устроить сегодня, в субботу, и завтра, в воскресенье, народные гулянья, где будут танцевать, устраивать поединки, читать стихи и метать кольца.

— Дон Херонимо умеет всё устроить, — улыбнулась я.

— Это точно, сеньор Мартин, — согласился чиновник, отвесив горделивый поклон на прощанье.