В первых сообщениях ни слова не говорилось о том, располагает ли полиция какими-то сведениями о возможных причинах аварии и о том, кто видел Мари Шане в тот вечер. В одном из следующих выпусков газет было упомянуто, что незадолго до того, как произошла авария, её видели в коктейль-баре разговаривающий с каким-то военным. Все вечерник газеты подхватили сообщение и стали развивать эту тему. А на следующее утро в газетах уже излагались версии о возможном убийстве. На душе у Каргилла было неспокойно, и он решил немедленно, не дожидаясь окончания отпуска, вернуться в свою часть.

Когда через неделю ему стало известно, что его часть направляют в Корею, он испытал чувство огромного облегчения, несмотря на то, что (это было в 1953 году), в Корее шла настоящая война. Жизнь в обстановке постоянных боев ожесточила Каргилла. Зрелище крови, человеческих страданий и чужой смерти уже не трогало его, и постепенно чувство вины, преследовавшее его раньше, исчезло. Так прошел год, и он почти совсем забыл об этом неприятном случае.

В начале 1954 года он, уже в чине капитана, вернулся в Лос— Анджелес. Он пробыл дома несколько месяцев, когда однажды с утренней почтой получил какую-то странную записку. В ней говорилось:

«Дорогой капитан Каргилл!

Вчера я увидела вас на улице и узнала ваш адрес и номер телефона из телефонного справочника. Не будете ли вы так любезны встретиться со мной в отеле «Гиффорд» сегодня (в среду) вечером около 20.30?

С нетерпением ждущая встречи, Мари Шане».

Каргилл сначала ничего не понял. Мари Шане? Кто это такая? И вдруг он все вспомнил, и тот давний, уже позабытый страх вновь охватил его. «Но ведь она умерла, — подумал он растерянно. И она не знала, как меня зовут…»

Внутри у него все похолодело. Инстинкт самосохранения подсказывал ему, что идти на эту встречу нельзя, но по мере того, как приближался вечер, росла и его решимость узнать, что же все это значит, что хочет от него эта странная женщина, подписавшаяся именем той, которой уже давно нет в живых, почему она с нетерпением ждет их встречи.

В великолепном фойе отеля «Гиффорд» Каргилл был уже в начале девятого. Он нашел удобное место за одной из колонн, откуда можно было наблюдать за входом, и приготовился ждать.

Ждать ему пришлось долго. В 21.30 внутри у него все кипело от негодования, так как он уже пять раз предпринимал попытки заговорить с незнакомыми женщинами, принимая их за Мари Шане, и каждый раз ему приходилось выслушивать, что они думают по поводу его бестактной навязчивости. Он чувствовал, что терпение его иссякает с каждой минутой.

Его неуспех у женщин не остался, однако, незамеченным. Derejrhb отеля, высокий, крепкого сложения человек, бесшумно подошел к нему и тихим, но убедительным голосом сказал:

— Капитан, а что, если вам попытать счастья в другом месте? Вы же видите, что здесь у вас дело не идет, — и добавил ещё более убедительно: — Короче, друг, топай отсюда, и живо!

Каргилл, побелев от злости, посмотрел в бесстрастные глаза детектива и понял, что ему придется уйти. И в эту минуту где-то рядом за его спиной приятный женский голос произнес:

— Я долго вас заставила ждать, капитан?

С чувством облегчения Каргилл повернулся и замер. Он был уверен, что не помнит, как выглядела та несчастная девушка, но сейчас, как только он увидел её, сразу понял, что это Мари Шане.

Она изменилась, но сомнения не было.

— Это была она. Краем глаза он увидел, что местный детектив отошел в сторону. И тогда осталось только эта девушка и он, смотрящий на неё во все глаза.

— Это действительно вы, — сказал он, — Мари Шане

Ему было трудно произнести это имя, как будто слова были тяжелыми, как камни, и для того, чтобы заставить их двигаться, нужно было приложить достаточно усилий.