В том городке, где жила его семья, люди существовали без зарплаты по полгода, иногда дольше. Как жили? Зачем каждый день раным-рано ходили на работу? Он хотел бы перевезти своих оттуда… не в Москву, конечно, зачем им жить в этом аду, к тому же лучше на всякий случай не приближаться к «месту работы» Самурая, – а в красивый, благополучный, не слишком шумный город. Но его теща, Асина мама, была тяжело больна и категорически отказывалась умереть в любом другом месте, кроме своего дома и своего города. Ася не смела спорить с матерью. Пошла против ее воли только раз в жизни – когда на другой день после знакомства стала женой Самурая, и, хоть и не жалела об этом, но, будучи послушной дочерью, иногда терзалась угрызениями совести. Ася рождена была слушаться – сначала мать, потом и мужа. Она умела любить так, как только и нужно любить: не за что-то, а вопреки. Потому что родителей не выбирают, а суженый – это судьба. О муже она знала только то, что он сам считал нужным ей говорить. Да, работает в Москве, в секретной оборонной фирме. Да, получает неплохо, но тоже считает, что, живя среди нищих, не следует кичиться крепким достатком. Да, бывает дома лишь наездами, ну так и что, некоторые вон выходят за капитанов дальнего плавания или сезонных рабочих, по году своих не видят, и ничего, живут. Такая уж у нее, Аси, судьба. Не самая плохая!

Интересно, думал иногда Самурай, какие бы глаза стали у Аси, если бы она узнала о его банковском счете в роскошном городке Женеве, где побывать ему довелось лишь единожды? Или о тайнике – он, как всякий исконно русский, не обремененный западными новациями человек, верил только баксам, запрятанным в тайник. Если бы Ася увидела это… Какую квартиру можно было бы купить! Какую машину! Вернее, машины, квартиры… да что – какие дома! Как одеться! Ведь Ася редкостная красавица, а в обрамлении всех этих… бижутерий, так сказать, вообще засверкала бы, затмив метелок, на которых вволю насмотрелся в Москве Самурай. Частенько те, кого он убирал, появлялись в обществе умопомрачительно разряженных девчонок или теток, любовниц или жен. И ни одна из этих девок или дамочек, которых потом Самурай видел орущими, визжащими, потерявшими весь свой лоск, иногда забрызганными чужой кровью, – ни одна даже в подметки не годилась его жене. Хотя бы потому, что ни одна даже попытки не делала помочь своему мужу и любовнику, который только что надувался важностью рядом с ней, а потом – шпок! – и валяется, как лопнувший пузырь. Все они норовили оказаться как можно дальше от убитого, отталкивали от себя безжизненное тело… Да что говорить о них, Самурай отлично помнил документальные кадры, облетевшие мир: легендарная красотка, жена заокеанского президента, в панике ползет по длинному багажнику лимузина, на заднем сиденье которого валяется ее только что застреленный муж…

А вот Ася его ни в какой ситуации не бросила бы, Самурай это знал доподлинно. Она одна умела разгонять тьму, которая после каждого дела так и клубилась за его плечами…

Клубилась, чего уж скрывать от себя-то! Нет, Самурай относился к своему делу философски и, по большому счету, любил его, но, когда человек умирает, его душа еще какое-то время тащится за тем, кто выволок ее из тела, это же факт отнюдь не мистический, научно доказано существование каких-то там эманаций, извините за выражение! Никакие убиенные старушки-процентщицы с сестрами Лизаветами не маячили во снах Самурая, он вообще снов не видел – спал себе и спал, а все-таки рядом с Асей и со своей малышней переставал ощущать свой палец всего лишь продолжением спускового крючка.