Но, как ни старалась Лера держать себя в узде, в самом скором времени она все-таки влюбилась в Диму по уши, как ранее в Романа Максимова, а потом в Сашу Прокопенко. Осознав, что процесс опять пошел независимо от ее воли и желания, Лера постаралась не демонстрировать Диме свою пламенную любовь, но тот каким-то непостижимым образом о ней все равно догадался.

— Лера! Только без экзальтации! — не раз говаривал ей Дима, когда она целовала его, приехавшего, скажем, из командировки.

Лере казалось, что никакой экзальтации с ее стороны не было и в помине, но ему со стороны, наверное, было виднее. В общем, все опять покатилось по накатанной схеме: Лера любила, а Дмитрий Сергеевич снисходительно принимал ее любовь. Иногда он поощрял ее дорогими подарками, но чаще был недоволен восторженными проявлениями ее чувства. Однажды Дима заявил, что устал от ее собачьей преданности, что такой внешне интересной особе, как Лера, негоже, как он выразился, продавать себя за рубль двадцать, и что им надо некоторое время пожить раздельно, чтобы все осознать, взвесить, а после произведения названных несложных операций принять единственно правильное решение. Лера моментально догадалась, что «некоторое время» — это навсегда, и тут же приняла единственно правильное решение: постараться забыть Диму как можно скорее. Разумеется, «как можно скорее» — не удалось, тем более что они с ним постоянно встречались на работе, а через некоторое (довольно непродолжительное) время Дима стал ходить по общим коридорам еще и под ручку с юной и очаровательной Любочкой из планового отдела.

Лера долго плакала в подушку и размышляла о собственной ущербности. Ну почему она такая? Зачем ей непременно надо втрескиваться в своих мужчин до мокрых подмышек? Почему нельзя жить спокойно? И неужели ей, Лере, все равно, кого так горячо обожать: Рому Максимова, Прокопенко или Дмитрия Сергеевича? Выходит, она такая вот примитивная самка — кто к ней ни подвалит, в того она и влюбится? А ведь у других-то женщин все получается! Уже почти все ее подруги замужем, у многих — дети, а она никак не может устроить свою судьбу…

— Ты, Лерка, не тех выбираешь, — сказала ей умудренная опытом подруга Наташка, которая за время Лериных мытарств и терзаний уже успела выскочить замуж в третий раз и завести второго ребенка.

— Ой! Уж кто бы молчал, Наташка, так это ты! — отмахнулась от нее Лера. — Сама ни с кем ужиться не можешь, а туда же: меня поучаешь.

— Так это ж я от своих мужиков отказываюсь, а не они от меня! Понимать же надо разницу! Я тебе говорю: не надо ждать милостей от природы, надо брать их самой голыми руками.

— Милости?

— Да не милости, а мужиков! Не надо ждать, пока кто-нибудь на тебя обратит внимание. Выбери сама подходящего мужичка и начни на него атаку.

— Нет, Наташка, я так не умею, — покачала головой Лера.

— Сумеешь, коли припрет… А тебя, по-моему, давно приперло. И выбирать надо не таких красавчиков, как все твои Ромочки с Димочками, а нормальных и надежных, чтобы не ты их облизывала, а они тебя.

— Ну и где же ты мне посоветуешь таких искать?

— Не в нашем отделе, это уж точно! И не в Эрмитаже с Русским музеем! Не поленись — сходи на производство. Там на станках такие отличные ребята работают: нипочем от себя потом не отдерешь. Ноги тебе мыть будут и воду пить!

— И о чем же я, Наташка, с ними говорить буду? О фрезерных и сверлильных станках?

— Ну и поговоришь — не развалишься. Инженер ты или кто?

— Мне же неинтересно о станках!

— А совместная счастливая жизнь, милая моя, в том и заключается, чтобы говорить с мужем, например, о прелестях подледного лова рыбы, хотя на самом деле очень хочется переломить его чертовы удочки об колено.