– О Господи, Лёнечка… Ты чего? Это же я, – засмеялась она. – Прости, задержалась чуть-чуть – на дачу заехала. Вот, это тебе – ты просила.

Передо мной оказался букетик ландышей. Я со стоном уткнулась в родное плечо.

– Спасибо тебе… Я тебя просто невообразимо люблю.

Четырнадцать страниц А4… Три главы. В первый же день… Недурно, вот только и устала я тоже невообразимо. Эта предельная концентрация отнимала жуткое количество сил, и всё, чего мне хотелось – это упасть на кровать и отключиться.Я сама отправила себя в отпуск, забила на всё и писала, писала, писала, вышеозначенным манером работая буквально на износ. Роман за двадцать один день? Это не шутки, тем более, что каждый из этих дней мог стать последним. Я ограничила время сна до пяти часов, на домашние дела выделяла два, но иногда приходилось отвлекаться и на дачные. Ангелу также требовалось моё внимание, а потому я старалась завершить все дела к восьми вечера (хотя не всегда получалось). По той же причине три воскресенья можно было вообще вычеркнуть как непродуктивные: в эти дни мне удавалось написать всего по паре страниц или только перечитать и подправить уже написанное. Сдача анализов тоже отнимала время и трепала нервы, но в удачные дни у меня выходило в чистом виде десять, а в не очень удачные – семь-восемь часов работы над текстом. Если я успевала написать, а потом вчерне вычитать и подредактировать шесть-семь страниц, я ругала себя: «Мало! Не успею!» Если выходило десять-двенадцать – падала в постель с «чувством глубокого морального удовлетворения», полумёртвая и частично ещё во власти «фильма», который продолжала смотреть и во сне.

Я забыла, что такое «неписец». Если раньше я могла отложить работу над вещью, если, к примеру, не было творческого настроя, то сейчас такие понятия, как «не в духе», «не в настроении», «нет вдохновения» и прочие «не-» перестали для меня быть уважительной причиной. Их попросту больше не существовало. Остался только мой «фильм» и я – единственный человек, который мог сделать его зримым для других.

Концентрация, позволявшая забывать о плохом самочувствии и всецело погружаться в работу, имела свои тонкости. Частые перерывы были нежелательны: потом возникали трудности с входом в это состояние снова: то белая дверь-листок долго не открывалась, то «кино» продвигалось вяло. Не «грузилось», и всё тут. Приходилось организовывать распорядок: сначала сделать все прочие дела, а потом писать, или же наоборот – сначала заняться творчеством, а после – остальным.

Увы, не всегда всё шло по плану. Порой распорядок рушился в силу разных форс-мажоров и досадных неожиданностей; я нервничала, давление поднималось, «фильм» плохо грузился, «дверь» заклинивало… Однажды во всём районе отключили на полдня электричество; от ярости мне хотелось всех порвать на мелкие клочки, но потом я подумала, взяла ноутбук и отправилась на дачу: там электричество было. Чтобы не терять время, в очереди на анализ крови я строчила новую главу в блокноте, положив его на колено… Когда подошла бабуля и попросила уступить ей место на диванчике, я встала и продолжила строчить на подоконнике. Не мешали ли мне люди в очереди и не угнетала ли больничная атмосфера? Да плевала я на это. Всё попросту уходило в туман, когда я открывала свою белую дверь в параллельную реальность…

Но когда до конца срока, который я сама себе установила, осталась неделя, я поняла, что не успеваю, и перешла в режим аврала. Нужно было сосредоточиться на главном, и из распорядка вычёркивалось практически всё, что не касалось работы над текстом. Пыль с прошлой уборки ещё не накопилась? Отлично, недельку потерпит, долой этот пункт.