– Привет! – друг пребывал в хорошем настроении. – Получила уже письмо из Академии?

– Какое письмо? – я сразу не поняла, о чем он, лишь сердце при упоминании об Академии предательски сжалось.

– Обычное такое, в конверте, в почтовый ящик, – объяснил Пашка со смехом. – Не электронное же, конечно. Ты же знаешь, как относятся на Олимпе к техническому прогрессу.

– Нет, не получала, – рассеянно отозвалась я, вспоминая, как давно не заглядывала в ящик для писем. – Вернее, не смотрела…

– Значит, посмотри! – настойчиво произнес Павлик.

– Потом, Паш… Я пока не дома, – попыталась отговориться. Но все таки не выдержала и поинтересовалась: – А что там?

– Ничего особенного. Просто указано место и время, когда откроется проход на Олимп, – ответил Пашка. – Это уже завтра, в двенадцать тридцать, там же, где и прошлый раз. Помнишь, откуда мы выходили в мае?

Помню, конечно, помню… Дальняя часть парка Горького, куда редко доходит какой отдыхающий. Только…

– Я уже взял билет до Москвы! Сейчас как раз на вокзале, – продолжал Павлик. – Прибываю завтра в семь утра. Так что буду ждать тебя в том месте…

– Паша, постой…– я попыталась остановить поток его слов, чтобы, наконец, сообщить о своем решении, но в этот момент в трубке раздался какой то грохот.

– Все, больше не могу говорить, – сквозь этот шум донесся до меня Пашкин голос. – Завтра созвонимся…– и отключился.

Я растерянно посмотрела на свой телефон, затем на дверь деканата, а после случайно перевела взгляд в сторону и…

– Привет, детка! Соскучилась по мне?

– Дионис? – выдохнула я ошеломленно.

Футболка, джинсы, кроссовки – в таком непривычном наряде я видела бога виноделия впервые, и, пожалуй, могла бы даже не узнать его где нибудь в толпе.

Удивление быстро сменилось радостью, и я устремилась к Дионису. Он же встречал меня с раскрытыми объятиями, в которые я незамедлительно угодила.

– Откуда ты здесь? – спросила, обнимая его в ответ. А после взглянула подозрительно: – Только не говори, что с кем то поменялся из студентов.

– Нет, – хохотнул Дионис. – Я здесь всего на сутки. Надеюсь, ты успеешь за это время показать мне свой город?

– Конечно… Да…– я растерялась еще больше, отчего никак не могла собраться с мыслями. – Но… Подожди… Мне вначале надо заявление занести.

– Что за оно? – Дионис вырвал у меня из руки уже порядком потрепанный лист и пробежался глазами по строчкам.

– Я так и думал, – короткий хмык, и мое заявление превратилось в горстку рваных кусочков.

– Ты что наделал? – возмутилась я, чуть не плача. – Ведь сегодня был последний день!..

– То, что ты сама не решалась сделать, – спокойно ответил Дионис. – Разве не так?

Я шмыгнула носом и отвернулась, не желая признавать его правоту. «В конце концов, могу заново написать заявление, прямо в деканате… Да, вот сейчас пойду и напишу! Поступлю, как планировала! И никакой Дионис мне не помешает», – думала так, но продолжала стоять, не двигаясь.

– Мне действительно надо отдать это заявление, пойми, – произнесла наконец с горечью. – Ведь я не смогу окончить институт, лишусь диплома. Что мне тогда делать, куда идти? – повторила я почти слово в слово мамину реплику.

– Тебе есть куда идти, – улыбнулся Дионис. – И прекрати уже уговаривать себя, что прежняя жизнь – наилучшее для тебя решение.

– Я не могу вернуться в Академию. И ты знаешь почему, – я опустила глаза.