– Да уж! – поморщилась Элинор. – Диана все еще болеет, и мне приходится самой общаться с Реем Парришем. – Она нахмурилась, понимая, что этими скупыми словами суть дела не исчерпывается.

– И что же? – мягко, но настойчиво спросила Мейми.

– Его кое-что не устраивает в моей новой книге. А я-то трудилась над ней до седьмого пота…

Мейми все было известно про эту книгу. В течение трех лет Элинор писала исторические романы, пользовавшиеся скромным успехом, однако недавно, поощряемая Дианой, она согласилась попытаться написать что-нибудь более кассовое, чем ее обычная смесь исторических фактов и беллетристики.

Сначала идея новой книги вдохновила Элинор. Это был шанс попробовать написать нечто новое, более художественное, чем ее прежние книги. Но радость оказалась преждевременной. Когда Элинор наконец поняла, что издатели, в сущности, хотят получить от нее любовный роман, она уже была связана контрактом. И вот теперь сроки поджимали, а тут еще Рей Парриш со своими требованиями…

Элинор понимала, что в этом романе ей не обойтись без любовной линии. Прежние ее работы строились больше на интригующих исторических фактах, а образы персонажей были весьма расплывчаты. Но в этот раз Парриш потребовал, чтобы ее героиня обрела плоть… Созданная воображением Элинор, леди Эжени де Флер по сюжету была состоятельной придворной дамой и, следовательно, ценным козырем в руках Генриха VIII. Читатели имели право ожидать от этой гордой и прекрасной леди, что она не станет покорно соглашаться на брак с мужчиной, выбранным Генрихом. Она сама выберет себе возлюбленного! Именно это и должно было стать основой нового романа Элинор – любовная история…

Сегодня Рей Парриш напомнил Элинор, что рукопись уже однажды была отклонена издателями на том основании, что героиня получилась скучной и невыразительной. Он потребовал, чтобы она переписала все, что касается любовных отношений Эжени де Флер, причем в самые сжатые сроки. Книга должна быть сдана меньше чем через месяц. Элинор была в отчаянии.

Она никогда в жизни не сумеет написать то, что от нее требуют! Если же разорвать контракт, то издатели запросто могут подать на нее в суд. Элинор, правда, сомневалась, что они станут тратить на это время, но на ее репутацию в любом случае ляжет пятно.

– И что же предлагает Рей? – спросила Мейми.

– Он желает, чтобы я наняла секретаря, – сердито сказала Элинор.

– Ну и что в этом плохого? – удивилась Мейми, явно не понимая, из-за чего подруга так кипятится. – Я и сама уже думала, что тебе бы не помешал секретарь. Ты ведь сама печатаешь рукописи, а это отнимает уйму времени.

С этим нельзя было не согласиться, но… Писать романы было для Элинор сугубо личным делом – настолько личным, что иной раз она отождествляла себя с тем или иным историческим персонажем, и ей совсем не хотелось, чтобы посторонний человек совал свой нос в ее рукопись и следил за тем, как она пишет. Это сделало бы ее слишком уязвимой… Элинор невольно поежилась, и в глазах ее отразился страх. Какие у нее чудные глаза, подумала Мейми, сочувственно глядя на подругу. Они у нее не синие и не зеленые, а нечто среднее – словно морская вода, пронизанная солнцем. Немного ухода – и Элинор могла бы выглядеть очаровательно. Им с Мейми обеим было по двадцать шесть, но на первый взгляд Элинор можно было дать чуть ли не на десять лет больше. У Мейми так и чесались руки взяться за подругу: заставить ее сбросить эти уродливые тряпки, подкраситься и привести в порядок волосы.

Ее муж, человек острого и проницательного ума, после первой встречи с Элинор сразу спросил:

– Что с ней стряслось? Она словно цветок, побитый морозом.

– Это из-за мужчины, – осторожно пояснила Мейми.