«Терри, ты всегда говорил, что за мной останется последнее слово, и, похоже, оказался прав. Я нашел самое уединенное место на свете. Меня оно спасти не смогло, но для тебя, думаю, как раз то, что нужно. Сматывайся из Африки поскорее — она вредна для здоровья парней из Манчестера. Дом твой. С тем, другим, делай что хочешь. Мира и Любви — Мэтти».

Кобб пролистал оставшиеся бумаги. Одной из них был договор о передаче Эриком Джеймсом Мэттью права на владение поместьем в Северной Каролине Уильяму ван Дайку. Другой оказалась рисованная от руки карта поместья и его окрестностей.

Он выругался и швырнул листы на пол, потом снова взглянул на коробку, вспомнив о лежащем в ней пакете. Он знал, что это не песок. Взрезав прочный полиэтилен ножом, он набрал пригоршню содержимого и позволил ей просочиться меж пальцев на деревянный пол. Большая часть материала превратилась в пыль, но тут и там Кобб различал кусочки иссохших костей.

— Ублюдок, — сказал он.

Полет из Порт-Жантиль в Лондон был ужасен. Помимо того факта, что за последние годы ему не приходилось ездить в чем-либо крупнее такси, он понятия не имел, насколько узнаваемо выглядит. Надеть темные очки он не мог, потому что они были одной из его фишек в старые времена — безумные зеркальные линзы, в которых крутились шестеренки света. Несмотря на тщательные ежечасные вливания двойной водки с тоником, он дрожал, высаживаясь с самолета в Гатвике, уверенный, что выглядит как наркокурьер, если не хуже, и очень удивился, когда без задержек прошел таможню. Столько времени проведя не у дел, Кобб не понимал, что в своем единственном старом костюме — мятом, но классически выкроенном из черного льна — поверх серой футболки он казался всего лишь потрепанным туристом-тусовщиком, который возвращается с какого-нибудь особенно рьяного праздника.

В каком-то смысле им он и был.

В аэропорту Гатвик на него никто не смотрел. Он не стал испытывать удачу на улицах Лондона, города, который в последний раз видел в 1975 — психоделическое сверкание Карнаби-стрит перетекало в напомаженный черным, панковатый клубок Кингз-Роуд. Хоть он и постригся коротко и аккуратно, хоть на габонской диете и похудел куда сильнее, чем во времена выступлений, кто-нибудь в Лондоне все равно наверняка узнал бы его. Возможно, даже кто-то из тех, с кем он некогда спал. Ничего хуже этого Кобб себе представить не смог, так что купил номер «Роллинг Стоун» с лицом Мэтти на обложке и уселся ждать самолета до Америки.

Ему пришлось долететь до Атланты, снова пройти таможенный контроль (на сей раз таможенники с любопытством обшарили его сумку, но ничего интересного не нашли), и выдержать двухчасовую паузу до рейса в Эшвилл в Северной Каролине. Кобб летел туда впервые, но к моменту прибытия ему было уже наплевать. Он хотел лишь найти номер в отеле, отоспаться как минимум пару дней, а потом взять напрокат машину и разведать, что там у Мэтти за секретное убежище, которое, судя по карте, находилось в паре часов езды от Эшвилла.

Когда он заметил в Эшвиллском аэропорту крупного мужчину, державшего табличку с надписью «Уильям ван Дайк», проще всего было бы просто пройти мимо. Вместо этого контроль перехватил прежний Терри Кобб, Придурковатая Рок-Звезда, который презрительно задрал нос и бросил:

— Кто тебя, блядь, прислал?

Мужчина поднял руку в умиротворяющем жесте. У него были толстые усы и залысины, а костюм являл собой полную противоположность Коббову — дешевый, но наглаженный.

— Сэр, я работаю в водительском сервисе, меня наняли, чтобы встретить вас с самолета…

— Но как ты узнал, когда я прилетаю?

Водитель ухмыльнулся.